На вопрос в полных испуга глазах сына в затянувшейся тишине виновато послышался слабый голос матери:
— Заболела вот что-то, сынок…
Нарочито спокойный тон, прозвучавший в ее словах, не мог обмануть Андрея. Он слишком хорошо знал мать. Анна Сергеевна не отличалась завидным здоровьем, болела часто и подолгу, но никогда не жаловалась и до последней возможности находила в себе силы хлопотать по дому, стирать, готовить и выполнять еще массу всяческих дел, на первый взгляд мелких и незаметных, но отбирающих у хозяйки немало времени, Раз мать слегла, значит, совсем плохо дело.
— Как заболела? — машинально задал вопрос Андрей, думая, что на этот раз лечением мелкой хвори по-домашнему не отделаться. — А врач? Врача ты вызвала?
— Какой там врач, Андрюша, — так же тихо ответила мать. — Кому я, старая, нужна, чтобы ездить ко мне, время терять. У них сейчас молодых столько болеет…
— Брось ты, мать, себя в старухи записывать, другие в твои годы… — он безнадежно махнул рукой. — Тебе же еще и девяноста нет.
Андрей прятал нахлынувшее беспокойство за показным полушутливым раздражением.
— Ох, сынок! И то верно, девяноста еще нет, — горько усмехнулась мать. — А только и в моем «юном» возрасте врачи уже не помогут.
— Глупости! Ты еще крепкая женщина. Немедленно вызову врача.
Андрей решительно двинулся к стоящему на столе телефону.
— Нет, нет, сынок, ни к чему это! — запротестовала Анна Сергеевна. — А ну, как в больницу меня заберут! На кого же я ребенка брошу?
— Ма-аа! — умоляюще протянул «ребенок». — Ты хоть при враче такого не скажи! Я же со стыда сгорю. У меня вон на висках уже седина пробивается.
После разговора с поликлиникой Андрей раздраженно бросил трубку на аппарат.
— Бюрократы, — зло пробормотал он, выяснив, что участковый врач придет только после окончания приема.
Матери он, однако, своего раздражения не показал и, успокаивая, объяснил ей:
— После трех часов будет врач, а до тех пор лежи спокойно. Отдыхай.
По бледному, измученному болью лицу женщины скользнула улыбка.
— Я бы и рада о чем-то побеспокоиться, да вот не получается что-то, — извиняющимся тоном тихо, почти шепотом, сказала она. — Наверное, на погоду…
Глядя на ее бледное лицо и посиневшие губы, Андрей наконец сообразил, что так и не расспросил мать о ее болезни. Исправляя оплошность, он поинтересовался:
— Что же у тебя болит, мама?
— В груди что-то, сынок. И под лопатку отдает вроде. И слабость какая-то… — тем же виноватым тоном ответила она.
