— А мы с Кристианом поехали с родителями, потому что нам хотелось сделать перерыв в занятиях, — считает своим долгом объяснить мне Ребекка. На лице у нее застыл знак вопроса, она в бешенстве от того, что я не сообщил ей о своем отъезде на Север. Как только ее родные отворачиваются от нас, чтобы поздороваться с Гуннаром Хёегом, она сердито шепчет мне:
— Нам надо поговорить!
— Обязательно, — говорю я. — В любое время. Мне нечего скрывать.
Я бросаю многозначительный взгляд на Кристиана. Она сердится еще больше.
— Почему ты вдруг оказался здесь? — спрашивает она.
В ту же минуту ее взгляд падает на Сигрюн Лильерут. Сигрюн стоит рядом с Гуннаром Хёегом и держится почти как хозяйка вечера. Я ничего не понимаю. Как она может так себя вести после всего, что она рассказала мне о своем отношении к Эйрику? Я словно слышу эхо ее голоса: «Я хочу, чтобы ты стал моим другом. Близким другом…» Да, думаю я. Ловкая формулировка. Друзья могут многое скрывать. Разве Ребекка не скрывает, чем мы с ней занимались у нее на даче прошлым летом? Разве Кристиан спокойно отнесся к моему пребыванию там не потому, что мы с ней друзья? Сам он в это время был у друзей во Франции. А вот теперь Сигрюн Лильерут и Гуннар Хёег стоят рядом как два друга и принимают своих влиятельных гостей. И никто не заподозрит их в любовных отношениях, потому что Сигрюн Лильерут замужем за уважаемым Эйриком Кьёсеном, который, к сожалению, не смог сегодня приехать в Киркенес, как она ответила кому-то, кто спросил у нее о муже, не смог, потому что ушел в поход с учениками Высшей народной школы.
Теперь на лице Ребекки появляется еще больше вопросов. Она отходит от меня, сливается с потоком гостей и устремляется вместе с ним к длинным столам, где лежат карточки, говорящие, где кто должен сидеть во время этого долгого обеда, на котором будут произносить речи, после чего гости смогут послушать музыку.
Имеется в виду, что я поем на кухне, где обычно кормят музыкантов. Перед тем как все садятся, Гуннар Хёег подходит ко мне:
— Ты, наверное, захочешь поесть и выпить уже после того, как сыграешь? — спрашивает он.
— Нет, лучше сейчас, — отвечаю я.
К нему подходит Сигрюн. Она слышала наш разговор. У нее строгий докторский вид, и сейчас она на моей стороне.
— Конечно, Аксель должен обедать со всеми! — говорит она. — Разве не таков его гонорар?
Она насмешливо смотрит на Гуннара Хёега, которому явно не по душе положение, в каком он оказался.
