— Я с этим согласна.
— Канада повлияла на Глена Гульда. Россия — на Рахманинова.
Она бросает на меня взгляд эскулапа, потом отворачивается и закуривает. Я достаю свои сигареты и делаю то же самое. Сигрюн курит сигареты с фильтром. Не самокрутки, как Марианне.
— Может, Финнмарк как-то повлияет на меня, — продолжаю я. — Мне показалось правильным приехать сюда. Может быть, здесь я приведу в порядок свои мысли, обрету власть над чувствами.
— Владеть своими чувствами очень важно, — говорит она. — Когда я только приехала сюда, я не спала несколько недель. Все было таким новым, производило такое сильное впечатление. Именно тогда я познакомилась с Эйриком. — Мысли ее устремляются куда-то далеко. — Но тогда стоял май. А сейчас сентябрь. Нас ждет полярная ночь.
— Мне не нужен дневной свет, — говорю я.
— А ты знаешь, какие здесь бывают морозы? Страшные морозы. Для пальцев пианиста это опасно. В прошлую зиму у нас две недели стоял почти сорокаградусный мороз. Я в те дни много играла на скрипке, и у меня потрескались кончики пальцев.
— У меня теплые варежки.
Сигрюн фыркает:
— Варежки? Забыл, где ты находишься? Это тебе не Фрогнер пласс в Осло. Тебе придется попросить у Эйрика настоящие полярные рукавицы.
Эйрик. Я знаю, что он здесь. Она все время упоминает о нем. Но в моей голове он еще не занял своего места.
— Ты играешь вместе с Эйриком? — спрашиваю я.
— Конечно. Он хорошо играет на гитаре. Но в нашем доме, который мы зовем Землянкой, у нас есть старое пианино. Эйрик прекрасно играет «Румынские танцы» Бартока. Думаю, он справился бы и с концертом си-бемоль мажор Брамса, если бы только нашел время позаниматься. В школе его рвут на части. Он замечательный педагог.
Я наблюдаю, как она говорит о своем муже. Вижу восхищение в ее глазах. Вижу их общую жизнь, частицами которой она со мной делится.
— Ему предлагали место педагога в консерватории в Трумсё. Но карьере он предпочел Пасвик, Высшую народную школу, то, что он хорошо знает.
— Смелый выбор, — замечаю я.
— Несомненно.
Мы едем дальше, по обе стороны дороги — хвойный лес.
— В воздухе уже пахнет снегом, — говорит Сигрюн.
— Не рановато ли?
— Только не здесь, на Севере. Ты находишься в той части Норвегии, где может случиться все, что угодно.
— Вот и хорошо. Мне это нравится.
— Но не все, что случается, бывает хорошим. У нас тут водятся медведи. Несколько лет тому назад Эйрику пришлось пристрелить медведя, защищаясь от него, конечно. Ничего хорошего.
