Гуннар настороженно наблюдает за мной. Он понимает, о чем я думаю.
— Это мое убежище, — говорит он. — Я знаю, через что тебе пришлось пройти. Когда потерял почти все, когда больше ничего не имеет значения, понимаешь, что у тебя еще осталось, а чего нет и уже никогда не будет.
— Сигрюн лечила Гуннара, когда он был тяжело болен, — говорит Эйрик. Он не понимает, как глупо звучат его слова, когда он вот так вмешивается в чужой разговор.
— Она спасла мне жизнь, когда все оборонительные сооружения были уже разрушены.
Неожиданно я понимаю, что он пытается мне сказать. Эйрик не понимает. Я смотрю на него. Гуннар для него друг, который украшает его будни.
Мы едим. Эйрик поставил на стол бутылку молока. Мы пьем молоко из старых казенных стаканов.
— Ты должен показать этому молодому дарованию свой мир, — решительно говорит Гуннар Эйрику.
— Пожалуйста, не называй меня дарованием.
— Но ведь ты такой талантливый, — Гуннар машет рукой, не желая слушать мои протесты.
Пока он говорит, я оглядываю комнату. Здесь кто-то есть. Марианне. Она снова сидит рядом со мной. После многомесячного отсутствия. Она гладит меня по руке. Я наслаждаюсь ее близостью. Мыслью о ее присутствии. Перехожу в другой мир. Мужчины это видят, но не мешают мне. Думают, что я все еще в шоке после происшествия на берегу. Думают, что я слишком много выпил. Думают, что я не слышу, о чем они говорят. Думают, что я закрыл глаза и сплю. Гуннар наклоняется над столом, его лицо снова стало бледным и болезненным, снова чувствуется его сила, которая делает его таким привлекательным. Даже в моем состоянии я чувствую его обаяние.
— Наверное, я приехал сегодня, чтобы поговорить с тобой, — говорит он Эйрику.
— О чем? — уклончиво спрашивает Эйрик.
— О Сигрюн.
— Мы можем поговорить о ней в любое время.
— Ей нужна помощь. Ты еще не заметил? Она потеряла почву под ногами.
— Что ты имеешь в виду?
— Она словно парит. Жжет свечу с обоих концов. С нею что-то случилось.
— Конечно, случилось. Между прочим, она потеряла сестру.
— Послушай, — сердито говорит Гуннар. — Я люблю вас обоих. Вы меня спасли. Сейчас вы отдаляетесь друг от друга. А я не могу этого допустить.
— Чего ты не можешь допустить?
— Не знаю. Ты знаешь Сигрюн лучше, чем я. Она стала пить больше, чем раньше.
— Она всегда много пила.
— Сейчас, когда ее никто не видит, она пьет, так сказать, больше нормы.
— Мне не нравится, что ты сплетничаешь о ней.
— Я не сплетничаю. Я только исполняю свой долг, долг друга. Она о чем-то мечтает. Между прочим, что вы делаете, чтобы она забеременела?
