Я схватила со стола фотографию.
— Это твой внук? Я даже не знала, что у тебя есть внуки. Ты мог бы заняться их воспитанием. Мог бы привезти своих родных на передачу и…
— Этих неблагодарных ублюдков?! Ну уж нет, спасибо!
Он выхватил у меня фотографию.
— Все, фанатка, экскурсия окончена! Можешь возвращаться к своей никчемной жизни. Уходи!
— Только не теперь! — Я уселась на диван. — Я останусь здесь, чтобы мешать тебе напиваться дальше.
— Ну, располагайся, — пожал плечами Майк. — Крепких снов.
— Спать я не собираюсь, спасибо. — Я выпрямилась на диване и уставилась в стену.
Он еще крепче сжал в руках фотографию и вышел из комнаты. Он настолько ненавидел именно этого неблагодарного ублюдка, что даже взял его фото к себе в спальню. Любопытно.
Я осталась сидеть на диване в твердом намерении сдержать свое слово. Не буду спать. Не буду. Мне нельзя терять бдительность, ведь завтра мне придется его разбудить и вывести в эфир.
— Я не сплю, — шептала я, — не сплю, не сплю, не сплю!
Не сплю…
* * *
На улице шел дождь. Капли барабанили по стеклу за тюлевыми занавесками, что мама повесила у меня в комнате, когда мне было шесть.
Она тормошила меня за плечо.
— Ма-ам, ну еще минуточку! — простонала я, переворачиваясь на другой бок.
В ответ она сорвала с меня одеяло.
— Пошли уж, фанатка!
Я широко раскрыла глаза. Фанатка. Похоже, я все-таки уснула у Майка на диване.
Я рывком села. Майк стоял надо мной в халате и тормошил меня чем-то вроде посоха. Я схватила телефон. Три утра. Уф! Пока не опаздываем.
— Завтракать будешь? — спросил меня Майк, все еще тыча в меня посохом, будто старуха острым зонтом.
— Я… — Я протерла глаза. Больше всего мне сейчас хотелось свернуться калачиком и вернуться в постель к Адаму. Ну, или просто в постель. Майк зажег свет, и я украдкой на него взглянула. Смотрелся он сказочно. Будто только что с курорта. Я краем глаза глянула на себя в зеркало.
Ну и страшилище.
Тушь потекла. Волосы после нашей с Адамом эскапады, моей беготни по манхэттенским улицам и ночи на кожаном диване приобрели дивный вид невероятно запутанного птичьего гнезда. Блузка тоже знавала лучшие времена. А сейчас на ней к тому же не хватало пуговиц.
Мечты Бекки Фуллер о славе остались вместе с оторванными пуговицами на диване Майка Помероя.
— Я иду готовить завтрак. — Он исчез на кухне.
Притащившись за ним, я смотрела, как он разбивает яйца в миску.
— Ты хоть когда-нибудь яйцо настоящее видела? — Майк сунул мне яйцо под нос. Я устало моргнула. — Это из-под нормальной курицы, которая бегает по двору на ферме в Мериленде. Мне их раз в неделю привозят.
