– А наш двоюродный тоже цветной и пушистый? – Я заулыбался.
– Нет. Не видать нам такого зрелища, – вздохнула Маша. – Еще перед рассветом смотался с дружками на кладбище. Мы, говорит, готы, в этой дурке скакать не собираемся.
– Ну, понять можно…
– У нас в офисе Лиля – тоже гот, и ничего. В восемь утра прилетела воробышком, довольная до ушей.
Зашли в универсам. С корзинками и тележками плюшевая живность смотрелась еще забавнее. Растопыренные копыта, когти вечно что-то роняли, хвостатые зады смахивали с прилавков товар, посетители сталкивались в проходах. Отовсюду:
– Ой, извините!
– Простите!..
– Ничего-ничего…
Труднее всего приходилось кассиршам. Румяные бедняжки кое-как принимали товар, дисконтные падали, но больше всего хлопот было с деньгами. Бумажки шуршали, монеты звенели – сыпались на пол. У кого не находилось мелочи, говорили: «Сдачи не надо» – и топали к выходу. На лицах пот, в воздухе гомон и смешки.
Маша расплатилась, я потащил пакет. При сестре не решился взять пива…
Небеса текли в молоке, солнце всплывало над городом выше и выше. По улыбающимся головам бегал смех, до крыш взлетал визг. Народ беспечно слонялся по освободившейся от машин проезжей части. Вдоль белых полос по-хозяйски расхаживал двуногий лохматый пес. Меж висячих ушей – фуражка, на поясе – громадная резиновая кость в роли дубины. Страж порядка пританцовывал под бодренький мотивчик ударных и губной гармошки, льющийся из радио.
Я прикрыл губы маской, на лицо посыпался теплый ржач.
…Наша пятиэтажка. На лестнице я рефлекторно съежился. Тут вечно бродит Кощей, кукнутый старикан, – гавкает на встречных, что «позасрали тут все, Союз развалили, сгомосятились…» ну и тэдэ…
Дома вылез из верблюда, как бабочка из куколки – насквозь мокрый, вновь родившийся. Полетел в прохладу дождя, под душ.
– Слушай, а у тебя есть другой костюм? – Я насухо вытирал волосы. – В смысле, для меня?
Сестра ходила из угла в угол, вдумчиво листала какие-то бумаги.
– М?.. А, да, за диваном. – Бумаги шлепнулись на стол, Маша исчезла в ванной, зашумела вода. Сквозь стену глухой голос: – Он и есть твой. Верблюд для нашего гота, не пропадать же добру. Хоть ты попользовался…
Я вспорол на коробке скотч. Внутри оказался…
– Ништяк! – Я визжал как мальчуган. – Машка, ты супер!
Конь. Белоснежная улыбка в полморды на зависть рекламам зубных паст, один глаз светит безумным весельем, другой хитро прищурен. Но самый шик – пальто! Широченное: из-под серой замши видны лишь копыта и хвост.
