В глубине души он, разумеется, не верил заезжему астрологу. Но! если Ольга испробовала мед не из разбитой банки, откуда взялись в желудке фрагменты битого стекла?!
«Марина?! – прищурил он глаза. – Девчонке всего 20. И знает, как Надя мне дорога: как только б родила, с Мариной я расстался б. Возможно, не сразу, но… По крайней мере, надежду я Марине не дарил… Она?!» – В исступлении сжал он кулаки.
«Сейчас все прояснится, – постарался он перевести дыхание, а пальцы уже щупали-ласкали сквозь ткань кармана акт экспертизы, разумеется, поддельный. Но для своих (своих?!!) сойдет.
И рыбка непременно клюнет.
– Чай остывает! – крикнула сестра.
Замкнув на три оборота входную дверь, он опустил ключ в карман.
– Попалась, – едва слышно прохрипел Петр.
Недобрую усмешку стерла гримаса боли. Встречая момент истины, сердце пропустило удар.
Стол был накрыт на четверых. На кухне. Галетное печенье, баранки, голубые чашки, которые купила Надя…
– А мед?! – обвел он взглядом всех.
– Мед?! – вскинулась Марина. – Ты что ополоумел?! Не притронусь здесь я ни к какому меду.
– Ты?! – зарычал он вдруг.
Марина отшатнулась.
– Что с тобой?.. – заплакала сестра.
– Простите, – тяжело он опустился на стул. – Я главное забыл сказать.
Расправленный лист гербовой бумаги (сам «рисовал!») из кармана перекочевал на стол:
– Читайте!
– Что это? – строго спросила мать. – Очки мои не здесь.
– Акт экспертизы, – прочистил горло Петр.
– Здесь сказано, – впилась в текст Марина, – сказано, – уже растерянно продолжила она, – что… Причина кровотечения у Нади – внематочная беременность, – едва слышно закончила она. – А при чем тогда…
Акт выскользнул из ее пальцев. Бумагу подхватила сестра.
– Узнаю, кто пустил утку про желудочное кровотечение… – произнес Петр в вязкой тишине и, не закончив фразы, врубил другую:
– Надя не пробовала мед из той, разбитой банки. Соседка, Лизка, была в тот вечер здесь. И Надя ей призналась, что выбросила треснувшую банку с медом в мусоропровод. И тут же купила мед на рынке. Об этом я не знал…
– Так ты не виноват! – от визга сестры заложило уши.
Петр улыбнулся: сестра здесь ни при чем.
– Вот это карамболь! – тряхнула челкой Марина.
– Хоть поедом себя не будешь есть, – тяжело поднялась из-за стола мать и стала за его спиной греметь посудой.
Петр включил электрочайник:
– Хочу погорячей. С медком. Ставь на стол, сеструха.
– Убей, я не дотронусь здесь до еды, – дернула Марина за руку его сестру. – Мало ли…
Ощерившийся рот Петра стеганул по нервам, напугал.
