- Мне нравится твоя честность, продолжай. Так и что же в Серафиме изменилось?
- У него проснулся слепой интерес к женщине, что уже для него необычно, и которая не отвечает ему взаимностью. И если можно, тут бы я хотел спросить - почему ты так холодна к нему?
От такого заявления, я чуть не крякнула.
- Это я-то к нему холодна?
Радий поднял ладони вверх:
- Подожди, Маргарита...
- Нет уж, позволь - во-первых, у меня уже есть кому дарить тепло... - ответила я, но сразу осеклась - черт! - и кто же у меня есть? Да в том-то и дело, что никого! У меня же сейчас никого нет! И я замолчала, растерявшись от ноющего чувства одиночество, которое словно ударило меня по голове, набив хорошую шишку.
Поправив мокрые волосы, я отползла с края постели и залезла под одеяло. У меня резко пропало желание разговаривать дальше и вообще кого-то видеть.
- А что - "во-вторых"? - спросил Радий.
- А с чего ты взял, что я должна отвечать Серафиму взаимностью?
- Мне кажется, ты должна понимать, что он немало для тебя делает и относится куда лояльнее, чем ко всем остальным. Другая на твоем месте не вылезала бы из наказаний, а то и вовсе лишилась бы свободы, а то и жизни. И именно таким образом Серафим пытается добиться твоей взаимности. И вот тут ты тоже должна понимать...
- Я никому ничего не должна, Радий, - гаркнула я. - Я благодарна Серафиму за его заботу, но в некоторых местах она переходит адекватные границы. Или ты думаешь, что наступить мне на горло и отгородить от любимых - этим можно добиться от меня взаимности?
- О твоих любимых могу только сказать, что не думаю, будто он сделал это намеренно. А то, что он наступает тебе на горло - тут ты не права. У тебя гораздо больше свободы, чем у других.
Я разразилась смехом с истерическими нотками:
- Сидеть в четырех стенах - это свобода?
- Нет, не бери в расчет этот момент. Я говорю о том, что тебе позволяются и прощаются такие вещи, за которые другие бы могли лишиться жизни. И это можно оценить по достоинству. Взять хотя бы то, что ты вытворяла на Приеме, я уже молчу о Яне - ты оскорбила Серафима, и он тебе ничего за это не сделал. Неужели, ты этого не видишь? - закончил он с улыбкой.
- И чего же именно я не вижу?
- Ты совсем не так, как есть, воспринимаешь поведение Серафима. И то, что ты заперта в своей комнате, больше связано со страхом за твою жизнь, а уже потом идет как некое наказание, если это вообще можно так назвать. Серафима впервые за последние сотни лет раздирают эмоции, и ты их причина. Он разрывается между своими обязанностями и тем, что чувствует к тебе...
