Рука непроизвольно прикоснулась к губам, пока мой взгляд бегал по грязным ногам, по разодранному, когда-то голубому платью и полуголой груди, которую бесстыдно открывали рваные бретельки. Дернув к себе края покрывала, на котором сидела, я укуталась в него и прижалась к спинке кровати... кровати!? Что я вообще делаю в кровати!? Хотелось бы знать, но это меня сейчас волновало далеко не в первую очередь.
Самый главный объект моих волнений сейчас сидел напротив и молчал, а это уже начинало нервировать. Я была готова к любому разговору. И я жаждала его!
- Так и будешь молчать? - не выдержала я.
Серафим не ответил, и я продолжила срываться дальше:
- Что молчишь?! - Меня все больше раздражало его безмолвие и пристальный взгляд, который сильнее разжигал чувство стыда. Но отчего? У меня же не было причин его ощущать! И только не по отношению к Серафиму. - Давай, скажи, что ты обо мне думаешь.
Серафим медленно встал и прошел к двери. Я провожала взглядом каждый его шаг, пока недоумение не заставило снова открыть рот:
- Зачем тогда приходил?
Серафим на секунду замер, но потом протянул руку к кодовому замку, нажал нужные цифры и открыл дверь. Я подорвалась и подскочила к нему, закрывая эту чертову дверь перед его носом, и смотря в серые глаза, сказала:
- Может нам стоит выяснить наши отношения? Потому что мне не очень нравится, когда на меня с таким укором смотрит вампир, который не имеет на это право.
Рука Серафима в секунду легла на мои губы, затыкая рот, так что пальцы крепкими тисками сдавили скулы. А глаза вспыхнули темно-серым гневом.
- Я имею право на гораздо большее, нежели ты предполагаешь, и я тебе это уже говорил. Ты вампир в моем подчинении, ты моя рабыня и моя собственность, если я так пожелаю. Но я дал тебе больше свободы, чем кому бы то ни было, гораздо больше. А эта роскошь не дается просто так. Ты поняла меня, Маргарита?
Так как у меня рот был заткнут, а я хотела ответить достойно и вслух, то вцепилась в руку Серафима, пытаясь ее оттащить. Но он не собирался уступать, даже когда ногти стали царапать кожу, пуская кровь. Серафим только проводил коротким взглядом алые струйки, заползающие ему за манжету, и вернулся к моим глазам.
"Отпусти!" - крикнула я в его сознании, прибегая к другому способу общения, и непроизвольно сжимая пальца второй руки на рукаве его белой рубашки.
Убрав ладонь с губ, он ловко перехватил мое запястье, врезаясь острым ногтем большого пальца в точку пульса. Я подавила короткий стон боли, который вырвался изо рта тихим шипением.
