"И не беспокойся," сказала Кейт, снова откусывая кусочек дыни.
"Наоми, Райли и я никуда не денемся, когда ты возвратишься."
"Но..." Ханна замолчала.
Как мог ее отец поверить во всю эту чушь? Да, она солгала несколько раз.
Это было по уважительной причине - она бросила их за ужином в Ле Бек-Фин прошлой осенью потому что ее бывший парень, Шон Акард, был в Фокси с другой девушкой.
Она сказала всем о герпесе Кейт, потому что была уверена, что Кейт расскажет всем о ее проблемах с пищеварением.
Да кому какая разница? Это еще не значит, что у нее посттравматический синдром.
Это было еще одно болезненное напоминание о том, как Ханна и ее отец отдалились друг от друга.
Когда родители Ханны еще были женаты, она с отцом были не разлей вода, но после того как Изабель и Кейт переехали жить к ним, Ханна вдруг стала такой же ненужной вещью в доме, как старая вешалка.
Почему отец так сильно ее ненавидит?
И вдруг ее давление упало.
Ну конечно.
Э наконец-то нашла ее.
Она встала из-за стола, толкая керамический горшочек с мятным чаем ближе к своей тарелке.
"Это письмо не от доктора Аткинсона. Кто-то написал его, чтобы причинить мне боль." Изабель положила руки на стол.
"Кто бы мог это сделать?" Ханна с трудом вздохнула.
"Э" Кейт прикрыла рот рукой.
Отец Ханны поставил чашку на стол.
"Ханна," сказал он голосом воспитателя в детском саду.
"Мона писала вместо Э."
И она умерла, помнишь?"
"нет," запротестовала Ханна.
"Это новая Э" Кейт, Изабель и отец Ханны обменялись нервными взглядами, как-будто Ханне, как дикому животному, нужен был укол транквилизатора в задницу.
"Дорогая...", сказал мистер Марин.
"Это бессмысленно."
"Это как раз то, чего хочет Э." проплакала Ханна.
"Почему ты мне не веришь?"
Вдруг она почувствовала сильное головокружение.
Ее ноги онемели и зажужжало в ушах.
Стены начали надвигаться на нее, и аромат мятного чая заставил ее желудок взбунтоваться.
В следующий момент Ханна уже стояла на парковке Роузвуда в День города.
Внедорожник Моны надвигался на нее, горящие фары были похожи на два самонаводящихся прицела.
Ее ладони вспотели.
Горло обожгло.
Она видела лицо Моны, сидящей за рулем, губы ее сложились в дьявольскую усмешку.
Ханна закрыла лицо руками, готовясь к столкновению.
Она услышала, как кто-то закричал.
Через несколько секунд она поняла, что это она кричала.
Это закончилось так же быстро, как и началось.
Когда Ханна открыла глаза, она лежала на полу, схватившись за грудь.
Ее лицо было горячим и влажным.
