С Сувенир я вошла в магазин. Продавщица была симпатичной. В блестящей зеленой майке. Мне она улыбнулась, когда я попросила завернуть ее. Это для моего сына. Я придумывала разные небылицы. Для него. Чтобы гордилась мама. Я дала ей целое представление. Ждет не дождется, когда сможет надеть ее. И автомат, пожалуйста. Также и это. Я должна была спешить. Предвосхитить то возвращение. Возвращение назойливого мужа. К дому я побежала. В мешок я засунула и обезьяну. Переходила на красный. На крыше не хватало только сирен. Я чувствовала себя девчонкой, которая купила самое лучшее в мире мороженое. Вернувшись домой, я полностью разделась. Поспешно натянула ее. Разорвала зубами. Как я страстно желала этого момента. Я Зорро. Из окна я видела двоих детей. Я были в доме напротив. Они склонились над своими заданиями. Я видела их лица и часть их тела. Несомненно, рядом с их тетрадками лежали молочные оладышки. Спесивые родители их баловали. Они ничем не отличались от тех детей, которым я завидовала в детстве. У которых была своя комнатка и душистая перина на кровати. Окружены лаской. Уверенность. Никаких вшей. Я вышла, чтобы стрелять в них из автомата. Я вышла на террасу и выстрелила несколько раз. Сначала они меня не видели. Потом бросились на пол. Как мне понравилось, что они перепугались. Я приведу их в ужас. Я чудовище. Если захочу, у меня будет две головы. У меня вырастет еще одна, если я захочу. Я бесчеловечна. Я не настоящая. Мне тридцать лет. Я развлекаюсь. Я не печалюсь. Я играю с вами. Берите оружие. Я маленькая девочка. Мне только десять лет. Мне всегда будет десять лет. Смелее. Поразите меня. Я продолжала поражать себя. Всякий раз, как я нажимала на курок, я стреляла в свой возраст. Я уже убила семнадцать лет. Стала ровесницей Маттео. Без всего отравляющего меня прошлого. Я перебегала справа налево. На другую сторону. Я стала прицеливаться, стоя на коленях. Я знаю, вы там. Без прикрытия. Я выпустила пар. Трусы. Я вернулась со слезами на глазах. По моим щекам текли слезы. Какая отвратительная нежность.
До возвращения Джанмария я ничего другого не делала. Только курила сигареты. Одну за другой. Сидя на шкафу. Ища его голос. Голос того мальчика, который так осветил ад, что я его лучше увидела. На этот раз свет не прервал моего кошмара. Осветив, он его расширил. И пока я курила, мне не за что было зацепиться. И пока я вдыхала дым, я думала о том, чем занималась всегда. Курить. Это я начала у тети. На четвертый день. На четвертый день жизни у нее. Через четыре дня, как меня бросили. Я постоянно прикуривала их. Сигареты, купленные в табачной лавке внизу. У женщины с одним глазом. Другой закрыт повязкой. Я ходила их курить в яму на соседнем поле. Своеобразная, очень длинная могила. Я забиралась туда внутрь и с удовольствием затягивалась. Когда приходили другие дети, я испытывала стыд. Я боялась, что они узнают, что я одна из тех печальных девочек. Без мамы. Без папы. С тетушкой, искалеченной склерозом. Я боялась, что они подумают, что я тут курю, потому что я одна. Бедняжка. Они называли меня курилкой. Я с ними не играла. Я отворачивалась от них. Иногда они ударяли меня саблей по голове и убегали. Они кричали, убьем курилку. Я остерегалась догонять их. Смеяться. Я видела их в прекрасных комнатках. Современные игрушки. Около печки мать блондинка. Объятия. Когда я возвращалась в очень темном лифте, они стояли у меня перед глазами. От меня пахло табаком. Я садилась к столу. Ела, опустив голову. Мне казалось, что я на постоялом дворе у чудовищ. После еды тетя разбирала свой рот. Вынимала зубной протез, обсасывая его. И у румынки это вызывало отвращение, но она терпела это хотя бы из-за денег. Не было никогда никакой радости. Веера, которым можно было бы разогнать эту мрачную атмосферу. Первые дни там были для меня ужасающими. Полная безутешность. Я начала мастурбировать. Я занималась этим каждый вечер, прежде чем заснуть. По углам занавеси я ставила туфли. Чтобы она не двигалась. Чтобы румынка меня не увидела. Я гладила себя, чтобы ощутить нежность. Легкий оргазм в конце. Восторг тела в одиноком детстве. Я отрывала куклам головы. Я отрезала шеи бритвой. Я хотела, чтобы они походили на меня. Сердце, удаленное от собственной головы. Тот кошмар. Постепенно я удалилась от всего. Я даже не знала, где я. Я знала только то, что выросла. Что я не умру.
