Стоят гривастые умницы невероятно дорого, но абы кому их не продают. Чтобы получить дарайхарку нужно сперва пройти очень жесткую проверку у отца. Этакое собеседование, в ходе которого господин Анрис определяет характер и наклонности покупателя. И это не блажь влюблённого в породу заводчика, а жизненная необходимость — от того, какими качествами наделён человек, во многом зависит исход кровавой привязки, которую делают жеребятам. Без привязки лошадь никогда не признает хозяина, будет дикой, а если обряд пройдёт неудачно и кровавая привязка будет отторгнута — жеребёнок умрёт.
Судить аристократов… на самом деле, это сложно. Каждый отказ, непременно, выливается в скандал. Отец бы не продержался и года, если бы не покровительство королевского дома.
Ещё сложней обеспечить неприкосновенность крови, переданной для обряда привязки — чем родовитей и богаче человек, тем больше у него недоброжелателей, среди которых и маги водятся, и другие субъекты, в чьих руках кровь может превратиться в сильнейшее оружие против того, кому принадлежит.
Так стоит ли удивляться, что характер у нашего папы… мягко говоря, твёрдый? А тот факт, что заключён этот характер в могучее двухметровое тело с невероятным разворотом плеч и пудовыми кулаками — небольшой, но весомый штрих к портрету. Как и чёрные, подёрнутые сединой кудри и пронзительно-синие глаза…
— Соули! Дочка! — лицо, покрытое густой щетиной, озарила улыбка. Отец распахнул объятья, шагнул навстречу, но тут же застыл, спросил настороженно: — Что с тобой? Почему ты хмуришься? А почему… хромаешь?
Я шумно втянула воздух. От храбрости, с которой входила в гостиную мало чего осталось. И двойной, затравленный взгляд близняшек ситуацию не улучшил. Вот только отступать уже некуда.
— Отец! Позволь представить тебе… — я обернулась и простёрла руку, указывая на дверь. И тоже застыла, тоже насторожилась.
А… а где?!
Райлена не было. Не в гостиной, не на пороге, не за порогом. О, Богиня!
— Дочка, что случилось? — в голосе господина Анриса появились грозовые нотки. — И что означает твоё "позволь представить"?!
Перевела ошарашенный взгляд на отца и нервно сглотнула.
О, Богиня! Райлен… Райлен сбежал!
Кулаки непроизвольно сжались, в горле застрял злой, исполненный обиды крик — трус! Какой же он всё-таки трус!
— Соули?
Уже раскрыла рот, чтобы выложить всю-всю правду, но в этот миг в гостиную вплыла мамулечка. Она морщилась, касалась пальчиками виска — значит, мигрень всё ещё не отступила, но придти встретить мужа не помешала.
