— Конечно, госпожа Соули, — и опять в его голосе эти странные хрипловатые нотки. — Вы позволите проводить вас?
Я отрицательно качнула головой. Страшно подумать, какие слухи поползут по округе, если меня увидят в компании мага. Причём одну, без сопровождения.
— Почему? — ровно поинтересовался он.
— Наше знакомство, господин Райлен, — потупившись, напомнила я. — И встреча в гостинице. О ней, видимо, ещё не знают, но это ненадолго. Не хочу усугублять и без того ужасное положение, — последние слова прозвучали совсем тихо, даже не уверена, что сказала вслух.
И опять тишина. Странная, но недолгая.
— Господин Жаррин и служащие будут молчать о вашем визите, госпожа Соули.
Я вскинула голову и поймала добрый, чуть насмешливый взгляд. Наверное, пора забыть о пылающих щеках — этот пожар всё равно не потушить.
— Но как?
Нет, ведь это в самом деле немыслимо! Чтобы кто-то из жителей Вайлеса промолчал, когда на языке такая сплетня? Да скорее мир вверх тормашками перевернётся, или звёздочки с небосвода разом осыплются.
— А вот так, — ответил брюнет. В его тоне не было ни самодовольства, ни угрозы. Он просто сообщал, просто констатировал факт.
Я хотела выспросить, уточнить, но постеснялась.
— Ну хотя бы до лошади проводить позволите?
Отказать тому, кто чуть не погиб по нашей вине и, несмотря ни на что, снова пришел на помощь? Нет, не могу. Совесть — та самая пресловутая совесть, к которой взывала тётушка Тьяна — не позволяет.
— Конечно, господин Райлен. Благодарю, господин Райлен.
Руки он всё-таки коснулся — вернее, я сама отдала ему ладошку. Просто иначе неприлично получалось — он же мужчина, ему этикетом предписано поддерживать, если дорога не слишком удобная. А на кладбище камушки, да и трава местами скользкая, и вообще… Зато продолжить разговор Райлен не пытался, и никакого возмутительного вздора про глаза не нёс. Но я всё равно краснела, и почему-то забывала дышать.
Домой возвращалась в смешанных чувствах. С одной стороны — выходка близняшек, с другой — предстоящая охота на тётушку Тьяну, с третьей… Райлен.
Конечно, слова, сказанные в гостинице, объясняли и тёплые взгляды, и улыбки, и безропотное желание помочь, вот только чем дальше, тем меньше мне в эти самые слова верилось.
Допустим, он в самом деле увидел мой портрет и поразился. Но! Это случилось два года назад. Неужели брюнет не мог приехать раньше? Хотя бы для того, чтобы взглянуть воочию и убедиться, что портрет не врёт? Мог. Однозначно мог.
