— Надеюсь, это скоро пройдёт, — вслух заключила она. Встала.
Я тоже хотела подняться, но едва пятки коснулись пола — взвыла раненой волчицей. Ох, как же так!
— Соули, что с тобой?!
Со мной рухнувшая мечта, что к утру коленка заживёт сама по себе. Без лекарей и примочек.
— Я… я с сеновала вчера упала. Ударилась. Думала, всё хорошо, а оказалось…
— Ох, Соули… — обречённо вздохнула мама, крикнула в распахнутую дверь: — Фиска, вызови лекаря! Наша Соули… — нет, сообщить на весь дом, что великовозрастная дочка скакала по сеновалу, мамочка не решилась.
— Мамусик, близняшек ко мне позови, а? — жалобно попросила я.
Родительница удивилась безмерно. Просто, при всей любви к сёстрам, добровольно с ними никогда не общалась. Даже уговорила родителей переселить меня в спальню в противоположном конце коридора — подальше от этой парочки.
В общем, просьбу пришлось обосновать:
— Они меня на этот сеновал затащили — им и развлекать! Я ж больная, встать не могу…
— А… — задумчиво протянула мама. Но близняшек всё-таки позвала.
Когда вернулись с кладбища, сил читать нотации уже не было, но оставлять всё как есть, я не собиралась. И сёстры о моих планах догадывались, поэтому в спальню вошли с понурыми плечами и надутыми губами.
— Дверь закройте, — тихо процедила я.
Закрыли. Потом подошли к кровати и застыли, старательно изображая раскаяние. Я, конечно, не поверила, и всё что думала — высказала. Правда, говорить пришлось шепотом, чтобы матушка или кто-нибудь из прислуги не подслушал. Девчонки сперва кривились и кокетничали, но к концу лекции раскраснелись всерьёз.
— Ах, господин Райлен, мы никуда не торопимся! — зло передразнивала я. — Да вы хоть понимаете, насколько неприлично это звучит?! Или — а мы ничего не знали, это всё Соули виновата… Думаете, такие слова вас красят? Вы хоть иногда головой думаете? Ну хоть чуть-чуть?!
— Ну… — тихонечко протянула Лина.
— Э… — подхватила Мила.
— Нет, не спорю — я и сама хороша, но вы… Да торговки с рынка и то тактичнее! Я даже не представляю, кем надо быть, чтобы умудриться вот так опозориться перед аристократом! Отец с дальних пастбищ вернётся, я…
— Нажалуешься? — "старшенькая" шмыгнула носом и окончательно надулась.
— Нет! Уговорю нанять для вас самую строгую гувернантку!
— Опять? — хором выпалили близняшки.
Я сжала кулаки и отчеканила:
— Да!
И плевать, что полгода назад, когда эти нахалки извели третью воспитательницу, я, как и мама, убеждала отца, что дело не в отсутствии манер, а в чувстве протеста. Мол, сестрички, на самом-то деле умные и на людях вести себя умеют, а гувернанток изводят из принципа — хотят показать, что уже взрослые и в опеке не нуждаются. Ох, зря отец нас послушал! Хотя, до вчерашнего дня, сёстры и впрямь вели себя прилично. Шалили не больше положенного и к прохожим не приставали…
