Мы опять помолчали. Я ждал, что Эм скажет ещё что-нибудь.
– У меня замысел, – начал он, оживая.
Замыслы были обычным делом.
– Какой?
– Сейчас. Подожди, я сейчас выйду и войду.
Он и в самом деле вдруг поднялся, вышел, задев по пути угол стола, и быстро вернулся на своё место с листом бумаги в руках. Лист он положил перед собой. Откуда-то из воздуха извлеклась ручка. Но ни на то, ни на другое он даже не смотрел.
– Я хочу написать о динозавре, от первого лица. Знаешь, как это сейчас делают, ну, вроде дневник. Интернет-дневник динозавра, трудности, он будет у меня травоядный, один динозавр на сто километров вокруг, ему будет очень не по себе.
Эм что-то писал на своей бумаге печатными буквами, всё так же не глядя, как будто бы неосознанно. Я покосился на лист и попытался разобрать строчки вверх ногами.
– И так день за днём, у него будут очень короткие записи, потому что лапы, понимаешь?
– Ну да, лапы.
– Очень большие лапы. В конце концов, он нечаянно сломает компьютер, на котором пишет, и всем станет очень грустно и непонятно.
– Он начнёт жить обычной жизнью.
– Кто? Динозавр? Да, так и будет.
Он заштриховал всё и начал придавать строчкам силуэт длинношеего динозавра.
– Мне надо домой. Завтра загляну ещё.
– До завтра, Оскар.
– До завтра.
– Это будет диплодок? – я показал на рисунок.
– Да кто его знает. Я все эти названия давно позабыл. А жаль. Значит, диплодок. Ты возьми его себе, пусть у тебя будет.
– Спасибо, – я взял диплодока. – Пусть будет. До завтра.
– До завтра.
Цветы для маленькой Иды (Предчувствия)
Я всё время задаюсь вопросами, и это мешает. Мне говорят – ты ещё маленькая. Мне говорят – не путайся под ногами. Делай уроки. Пора ложиться спать. Поздоровайся. Поправь платье. Ешь. А мне уже десять, я задаюсь вопросами, почему я такая маленькая? Ведь я очень старая.
Если наморщить лоб, то увидишь себя через тысячу лет. Похожую на кору дерева. Когда я стану деревом? Это будет больно или можно потерпеть?
Когда я начала гулять одна, а я начала не так давно, я стала каждый день заходить чуть подальше. Сначала около стен дома, потом до скамеек, потом меня уже не было видно за листьями, а потом до забора, но дальше забора уйти я не могла, никак не могла.
Что там за мир, полный опасностей, автомобилей, бандитов, злых людей! Я так сильно им нужна! Никому я не была нужна так, как этим бандитам на краденых машинах. Они только и думали о том, когда я покажусь на тротуаре. Они мечтали, как схватят меня, кричащую, сопротивляющуюся, посадят на переднее сиденье, где нельзя сидеть детям, и увезут в Диснейленд.
