– Табу Пол. Меня мы брать не будем. Мы возьмем твоего урода. Точнее ты возьмешь его в оборот. У него через десять дней открывается выставка. Обещает стать гвоздем сезона. Свежий взгляд, новое имя и остальная дребедень. Нам нужна статья о Сербове, а лучше интервью с ним. А этот…
– Урод…
– … не отвечает на звонки, не сует носа из дома, не появился на презентации выставки и ни один…
– Урод…
– … о нем толком ничего не знает. Кроме тебя конечно.
– Когда нужна статья?
– Завра.
– ….
– Через два дня.
– …
– Через неделю. Но это уже поздно. Это мы уже к только к закрытию выставки успеем.
– Ну, жди.
Только, Пол… портвейном по скатерти растекаться не нужно. Организуй что-нибудь короткое, емкое, энергичное…
– …оригинальное, захватывающее и желательно гениальное.
– Ну, ты понял. А с Ленкой помирись.
– Да не ругался я.
– Ну, давай.
[пауза]
Ага. Вот и аварийка.
[пауза]
Итак, жизнь пошла раком. Нет, не в смысле позиции, а в смысле диспозиции. Назад она пошла. Попятилась, клинвышибать. Отматываем пленку к началу: я снова в Ямках, в родительской однокомнатной квартире, один. Буренка на стоянке, откуда ей, похоже, один путь – на кладбище. Значит надо ходить пешком. Работы толковой нет, если не считать таковой одну авторскую колонку в неделю в журнале для тех, кто когда-то умел читать между строк, и куски со столов редакторов глянцевых изданий. Зато много свободного времени.
Как говаривал мой учитель ремеслу журналиста, ответственной секретарь районной газеты «Вперед» Федор Поликарпыч Мендякин: «Условия запить лет на пять». Произносил он это как скороговорку с ударением в «запить» на «а». Впрочем, сам он дольше, чем на пять дней, в запой не уходил, очень был ответственный человек, боялся подвести коллектив.
Мне бояться нечего, все коллективы, которые я мог бы подвести, за последние тридцать лет, я уже подвел. Теперь имею дело только с индивидуумами, которые подводят меня, в той же степени и с той же периодичностью, что и я их.
Но.
В запой я не хочу. Не потому что не позволяют здоровье, финансовое состояние или, Боже упаси, нравственные принципы.
Потому что не хочу.
Жекино предложение тут очень кстати. Колонку мне сдавать через три дня, других обязательств нет. Займусь Лехой Сербом: и Женьке помогу, и гонорар, какой-никакой… И, главное, не надо будет все эти три дня думать о том, что же у нас с Ленкой происходит, и почему я от родной жены в Ямки сбежал.
Кстати. Жека могла бы стать моей женой. На первом курсе журфака мы были вместе двадцать часов в сутки. Я стал почти что другом дома. Она жила на Тверской, ну, Горького тогда. Родители папа-дирижер и мама-певица, подкинули ее бабке, а сами мотались по гастролям.
