Почему же ни один из них не испытал при встрече со смертью такого шока, как царевич из Бенареса? Ни в умственной, ни в сердечной одаренности им ведь тоже не откажешь. Но там, где западный мыслитель видел одну смерть, там восточный философ видел мириады смертей. Гаутама испугался не того, что он однажды умрет. Он испугался того, что так ему надо будет умирать вновь и вновь. Во дворце его уже знакомили с основами индийских религий. Он знал о множественности жизней и о том, что каждая из них заканчивается старостью, болезнью, агонией и смертью. Но вот он наконец своими глазами увидел то, через что каждому человеку приходится проходить бесконечно многократно.
Будда признается, что избрал свой путь - "из страха перед рождением, болезнью, старостью и смертью. Родиться в мир и непрерывно изменяться, чтобы испытать последнюю разлуку в смерти, чтоб умирать и снова возрождаться! Нет! если Смерть - над Временем владыка, - прочь Смерть! тогда и Времени уже не будет!" [807].
Всю красоту буддизму придает ужас Будды перед страданием, но это ужас именно перед вечностью страдания, а не перед его наличностью, вечность же страдания - это догмат индуизма, следствие догмата реинкарнации. Этого ужаса возвращающейся муки и смерти нет в христианстве - а потому и радикализм Будды в нем не нужен. Именно идея реинкарнации, навязанная Будде индийской традицией, породила его ненависть к жизни и отказ от всякого участия в ней.
В появлении буддистского нигилизма до некоторой степени виновен индуизм. Он поставил слишком высокую цель - слить человеческую душу с Божеством, - но не дал средств. Много жизней предлагались как множество попыток для взятия непокоримой Высоты. И душа человеческая изнемогла в бесконечном кошмаре перевоплощений, которые всей своей множественностью все же не могут заполнить Пропасть между Абсолютом и человеком *.
----------* У древних Отцов Церкви есть схожее рассуждение о путях античной философии. Причину, по которой языческие философы при всей их высоте не смогли прийти к евангельскому миросозерцанию, Августин видит в том, что "Если проложен путь между тем, кто ищет, и целью, к которой стремятся, то есть и надежда достичь ее: если же недостает пути, зачем тогда ведать цель" (Против академиков. Цит. по: де Любак А. Парадокс и тайна Церкви. - Милан, 1988, с. 110).
И тогда Будда принес "благую весть": это ложная цель, нет пути к Брахме и не надо. Надо просто выскочить из этой карусели. Будда превратил успокоение души в Абсолюте в абсолютный покой, не зависящий от Божества и свободно достигаемый самим человеком. Собственно, и там, и там одна цель - погашение личности. Но в одном случае она гасится в полноте, в другом - в пустоте. Второй путь в логичнее и проще.
