В этих местах хлеб только еще начинал колоситься. Поля по утрам были влажными от росы, и трава не высыхала даже через два часа после восхода солнца! С какой тоской мы вспоминали стога душистой соломы на юге, где так сладко спится, густую зеленую траву на тенистых лужайках, где так приятно полежать в солнечный полдень!
Не останавливаясь, мы на заре прошли через Лион, миновали Вильфранш и, наконец, дошли до моста св. Жана на реке Ардьер.
Только здесь, на тенистых берегах реки, мы позволили себе немного отдохнуть. Эти часы отдыха пришлись как раз на самое жаркое время дня.
Марсельцы немедленно рассеялись во все стороны. Одни отдыхали под тенистыми ветвями ив, другие плескались в прохладной воде, третьи утоляли голод ломтем хлеба с чесноком, штопали дыры на одежде, чинили башмаки. Я один остался на мосту возле телеги с пушками. Воклер сказал, что скоро через мост должна проехать почтовая карета из Авиньона. Увидеть Лазули и маленького Кларе! Ни за какие блага я не согласился бы покинуть свой пост. Чтобы скоротать время, я уселся на подножку телеги, развязал свой походный мешок, так заботливо сшитый доброй Лазули, и стал вынимать из него один предмет за другим.
Я перекладывал с руки на руку пистолеты, не уставая любоваться ими, прочистил стволы и хорошенько вытер их, чтобы предохранить от ржавчины. Мне казалось, что я обладаю всем, чего только может пожелать себе человек. Я любовался тремя новенькими экю, которые подарил мне добрый господин Рандуле. Я примерял роскошный красный пояс, пересыпал черный блестящий порох в пороховнице, пересчитал пули и, наконец, уложив все эти вещи обратно в мешок, снова взялся за свои пистолеты. Я не мог расстаться с ними. Подумать только, что это сокровище целиком принадлежало мне!
Погруженный в свои ребяческие думы, я услышал вдруг шум, заставивший меня вскочить с места. Это был звон не то бубенчиков, не то колокольцев. Очевидно, почтовая карета приближалась! Я стал пристально вглядываться в даль. Дорога была совершенно пустынна, ни признака движения на ней, ни облачка пыли. И тем не менее я отчетливо слышал все приближающийся звон колокольчиков.
Внезапно из-за изгороди цветущего шиповника показалось небольшое стадо овец. За стадом шел старый пастух; несмотря на жару, он с головы до ног был укутан в черный плащ. Увидев меня, пастух опустил голову и надвинул поглубже на лоб свою широкополую шляпу. Он сделал было шаг назад, словно желая незаметно скрыться, но его маленькое стадо уже вышло на дорогу, и старик, оглядевшись вокруг и убедившись, что я один, видимо, успокоился. Он подошел ко мне и спросил, не знаю ли я, где тут паром, на котором можно перебраться через Рону.
