— Героин она означает, мудила ты заграничный, — прорычал Ирвин, — Наркоту.
— А! — взревел эксимос, — Морфий, да? Хо! Ты разве не знаешь, мальщик? Морфий нузен, когда у тебя рак! Или когда у тебя ноги гниют и их надо отрезать! Морфий — это стобы старых больных лаек усыплять! Кто зе его раздает, направо-налево, идьёт? Есть морфий, дерзи его для старых эскимосских собасек, верно?
И он, наклонясь, осторожно пристукнул Ирвина пальцем по носу.
Ирвин решил, что с него хватит. Начиналась ломка — что у него, дел других нет, как торчать здесь, препираясь с этим эскимосским гуем? Он рванулся к окну, однако старый ублюдок оказался уж больно шустрым для такого жирного мудака. Сцепившись, они мотались перед рождественской елкой, точно два китаеза на мировом чемпионате по борьбе, четверка их ног — две в «найках», две в «веллингтонах» — переступала в опасной близости от ярких, хрупких подарков.
— Поосторознее, идьёт! — рокотал Санта, — Если дети потопщут завтра подарки, так и ладно их. А если их поломаешь ты, я тебя стукну!
Ирвин вырвался из ухватистых лап старика. Небольшая коробочка взорвалась под его ногой, заплевав ковер розовой жидкостью и кусочками красного пластика. Слепленная в форме головы супергероя комиксов крышка шампуня врезалась в дальнюю стену. Рождественский дед взмахнул мозолистым кулаком и саданул Ирвина по лбу, сбив его с ног.
Сел Ирвин с трудом, — его посетила психоделическая галлюцинация: крошечный, красный северный олень, кружащий перед глазами. Санта деловито выгружал из рюкзака компакты. Мать! Заработанные тяжким трудом компакты прямо на глазах уплывали от Ирвина с быстротой засекшего мусоров продавца наркоты. Долбаная несправедливость, вот что это такое.
— Передохни, дедуля! Мне нужна вмазка и куда больше, чем подарки этим твоим мудакам.
— Нынсе Роздество, Ирвин, — напомнил ему старик, — Это когда подарки раздают, а не отнимают. Радость миру, такая, примерно, идьея.
— Да ты просто возомнивший о себе старый козел! — взорвался Ирвин, — Радость миру? Долбаная оргия потребления! Кассы тренькают, как нанятые, и все растаскивают никому не нужную дрянь! Ты только взгляни! Он с отвращением пнул ногой остатки бутылочки с новомодным шампунем. — По-твоему, это не дерьмо?
Санта-Клаус распрямился и вдруг показался Ирвину очень усталым.
— Ну да, дерьмо, — произнес он, — Так меня о дерьме и просят. А ты хощешь, штоб я им полного Секспира дарил? Исландские саги? Господи, это зе дети малые, а теперь Роздество. Каздый полущает свое дерьмо. Йо-хо-хо!
