«Она сумасшедшая, — решила мысленно венецианка. — Она помешалась от испуга… Возможно ли, чтобы она знала Сиани?»
Но овладевшее ей смущение увеличилось еще более, когда женщина обвила свои белые и холодные руки вокруг шеи своего спасителя.
— Я думала, что умру вдали от вас, Сиани, — произнесла она со странным воодушевлением. — Но судьба решила иначе, и я увидела вас опять. Скажите мне: не сон ли это и неужели я еще жива?
— Да, вы живы, Зоя, — воскликнул молодой патриций, узнав, наконец, в спасенной дочь великого логофета. — Вы живы: Господь помиловал и сохранил вас!
— Сохранил меня, — повторила машинально гречанка, мысли которой по причине перенесенного ею кошмара стали путаться. — Но что же случилось со мной?
— Вы чуть было не утонули, — проговорил Сиани мягким и ласковым тоном.
Зоя не отвечала. Глаза ее блуждали по сторонам и, наконец, остановились на молодом человеке.
— Да, да, я помню все, — сказала она глухим голосом. — Я была на корабле, а потом… Потом… О, какая ужасная ночь, какая сильная буря! Вы видите, как они приближаются! Они растут, они хотят схватить меня!
— Кто? — спросил удивленный Сиани.
— Волны! Я вижу их, они близко, о, какой страшный холод!..
Девушка остановилась и устремила вдаль взгляд, полный ужаса.
— Спасите меня, — вскрикнула она в сильном волнении. — Я не хочу такой смерти! Я боюсь ее, я боюсь этого водяного савана… Помогите! Помогите!
Патриций, взволнованный в высшей степени, хотел было успокоить девушку, но язык отказывался повиноваться ему.
Впрочем, в чувствах спасенной вскоре произошла резкая перемена, и ужас уступил место полному спокойствию.
— Что это? — продолжала тихим голосом Зоя. — Сон ли я вижу или действительно руку, которая хочет спасти меня?
— Бедняжка! — проговорил Валериано. — Вы не ошиблись: это была моя рука! Мне удалось спасти вас, но галера ваша погибла… Но что будет с вами теперь? Я остался без средств и не могу приютить вас даже на короткое время. Скажите мне, по какой причине вы, подвергаясь опасностям, прибыли сюда?
Гречанка не отвечала и, облокотившись на руку, видимо, старалась привести в порядок расстроенные мысли. Мало-помалу взор ее прояснился, и она взглянула на благородные черты Сиани с немым восхищением, смешанным с грустью.
— Вы спрашиваете, что заставило меня приехать в Венецию? — произнесла девушка с грустной улыбкой. — А вы не знаете этого, вы не догадываетесь, что я приехала исключительно ради вас…
Эти слова поразили стоявшую поблизости Джиованну, как ударом кинжала.
