— Пресвятая Дева! — воскликнула Джиованна. — Беатриче, видишь ли, там плывет какой-то корабль?
— Нет, это только баркас, на котором нет людей, — возразила певица.
— Ты так думаешь? — проговорила молодая девушка, смотря с ужасом на грозные волны.
— Конечно, — ответила Беатриче, — я не вижу никого на палубе.
— Но если ты ошибаешься? Если на этом судне есть люди?
— В таком случае нам надо пожалеть их, синьорина, и помолиться об их душе.
— Этого недостаточно, надо спасти их! Надо, чтобы рыбаки поспешили к ним на помощь!
— Не думаю, чтобы они так поступили, — ответила Беатриче со странной улыбкой. — При такой буре самый опытный и отважный моряк не решится подвергать себя прихоти волн разбушевавшегося моря.
— Но неужели же они допустят умереть без покаяния своих ближних?
— Что же делать! Все мы должны умереть рано или поздно, — проговорила задумчиво Беатриче. — Голод ли сведет в могилу или волны поглотят нас — не все ли это равно?
Джиованна не отвечала. Все ее внимание было приковано к замеченному в море несчастному судну. Гонимое сильным ветром, оно летело с быстротой стрелы по направлению к берегу, и громадные валы то подбрасывали его вверх, как легкое перо, то погружали в страшную бездну. Прошло несколько тяжелых минут. Наконец сильный напор волн ударил судно о риф — и море покрылось обломками. Джиованна вскрикнула: между обломками она ясно разглядела человеческую фигуру, которую несло к перешейку, где прибой волн был не так силен. Она кинулась опрометью к группе рыбаков и проговорила скороговоркой:
— Спасите этого человека, пока еще не поздно!
— Вы сошли с ума, синьорина?! — отозвался один из рыбаков, отталкивая ее. — Зачем вы пришли сюда? Идите своей дорогой и не мешайте беднякам доставать себе пропитание.
Но видя, что она настаивает на своем, рыбак схватил девушку за руку и закричал:
— Уйдите, иначе, клянусь честью Доминика, вам будет худо!
Беатриче подбежала, едва переводя дух.
— Молчи, проклятый пьяница! — воскликнула она. — Разве ты не видишь, что говоришь с дочерью нашего доброго покровителя Бартоломео ди Понте?
Услышав имя негоцианта, рыбаки почтительно сняли шапки и окинули Джиованну взглядами удивления, смешанного с любопытством, а Доминико пробормотал со смущением:
— Простите меня, синьорина, но вам нельзя оставаться здесь в это время: ваш почтенный отец первый осудит вас, если вы накличете беду на наши головы.
Джиованна вздрогнула: до слуха ее донесся пронзительный крик.
