– Аннелета! Расскажите мне об этой… цепи.
Крупная женщина вздохнула, а потом призналась:
– Я больше ничего не знаю, матушка. В какой-то момент я думала, что наш добрый Папа Бенедикт XI возглавляет организацию. Но ничего подобного. К тому же я не уверена, что слово «цепь» здесь подходит.
– Но послушайте, – вскинулась Элевсия, – кто просил вас следить за мной?
– Бенедикт, разумеется.
– Наш Папа, Никола Бокказини?
– Да.
– Как так? Он вас знал?
– Я входила в его окружение, когда он был епископом Остии.
– Но он совсем не знал меня… Я была всего лишь посредницей.
– Возможно.
Постепенно нервное напряжение сменялось паникой: Элевсия все сильнее чувствовала, что их всех опутывает гигантская паутина, хотя они этого не осознают.
– Разве мы не пешки на шахматной доске, о которой нам ничего не известно?
– Какая разница, ведь это великолепная шахматная доска! Я уверена, что та, кто сеет смерть в нашем аббатстве, тоже причастна к гибели эмиссара Папы, тело которого было найдено в лесу. Ведь говорили, что он обожжен, хотя вокруг не было никаких следов огня… Ржаная спорынья.
Несколько минут Аннелета размышляла, а потом добавила:
– Вы накормили этого посланца, того, кто приезжал к вам?
Аббатиса поняла, куда клонит сестра-больничная. У нее пересохло в горле от страха, что она сама, возможно, была невольной пособницей отравительницы. Она воскликнула:
– Боже мой!.. Неужели вы думаете, что тот хлеб, что я дала ему… Разве спорынья встречается также в овсе, ячмене и полбе, из которых мы готовим общую пищу?
– Спорынья поражает и другие злаки, хотя не так часто. Впрочем, мука, которую Аделаида нашла в гербарии, была, безусловно, ржаной. Остается узнать, кто дал роковую буханку посланцу.
Элевсия, почувствовав облегчение, корила себя за эгоизм.
– А поэтому легко предположить, что это чудовище виновно в смерти всех тех, кто приезжал раньше или позже эмиссара, которого вы принимали, – продолжила Аннелета.
Элевсия смотрела на нее, не говоря ни слова. Истина постепенно вырисовывалась, и она сердилась, что не видела ее до сих пор. От невыносимой душевной боли у нее на глазах выступили слезы. «Клеманс, Клэр, Филиппина… Вы, кто все эти годы поддерживал меня, должно быть, презираете меня за трусость…»
– Как вы думаете, существует ли связь между арестом мадам Аньес и приездом в наше аббатство этого инквизитора? – услышала Элевсия свой глухой голос, который едва узнала.
– Это не удивило бы меня, матушка. Тем не менее мне не хватает деталей, чтобы сделать вывод. Кто такая на самом Деле мадам де Суарси? Почему вы отводите ей столь важную роль? Тайна, которую мы обязаны хранить для нашего спасения, смертоносна. Моя миссия заключается в том, чтобы защитить вас. Но я ничего не знаю о вашей миссии. Полагаю, что смерть Бенедикта вынуждает нас открыть карты.
