Сестра-больничная склонилась над небольшой горкой муки и кончиком указательного пальца принялась отделять от нее черноватые комочки. Когда она выпрямилась, лицо ее было смертельно-бледным. Утратив самоуверенность она прошептала:
– Боже мой!
– Что такое?
– Это спорынья.
– Спорынья?
– Ржаная спорынья. Она так называется, потому что образует своеобразные черные коготки на колосьях ржи. Авторы древних текстов считают, что она вызывает гангрену… Члены чернеют и сохнут, а кожа становится похожей на обожженную. Кажется, что трупы обуглились. Некоторые ученые считают спорынью причиной «горячки»,[20] о которой так много говорят, этого лихорадочного бреда, сопровождаемого галлюцинациями,[21] принимаемыми невежами за доказательство откровений или одержимости, в зависимости от случая. От этого сильного яда вымерли целые деревни.[22]
– Но для чего она может понадобиться? – спросила Аделаида, которую постепенно охватывала паника.
– Да вы, сестра Аделаида, лишились рассудка, если поверили, что я готовлю эту субстанцию в таком количестве! Разумеется, она обладает чудесными свойствами, избавляет от головной боли,[23] недержания мочи и климактерических кровотечений.[24] Но ее надо применять очень осторожно. Я всегда держу небольшой пакетик этого вещества, но, разумеется, не в таких количествах.
– Я не знаю… Не сердитесь на меня, прошу вас, – пробормотала молодая женщина, готовая расплакаться.
– Да нет же… Успокойтесь! И не надо тут лить потоки слез, как вы это умеете делать. Настают суровые времена, и у меня нет ни малейшего желания утешать вас.
Этих слов вполне хватило, чтобы Аделаида бросилась в сад, захлебываясь от рыданий.
Аннелета, не сводившая глаз с отравленного ржаного порошка, не обращала внимания на плач своей духовной молодой сестры. Кто приготовил эту муку? В каких целях? Кто спрятал ее в гербарии? Зачем? Чтобы обвинить ее, если муку найдут? И главное: кто из ее окружения был достаточно сведущ в veneficium,[25]чтобы понимать, насколько опасными свойствами обладает спорынья?
Должна ли она рассказать о страшной находке аббатисе? Вне всякого сомнения. В этом аббатстве Элевсия де Бофор была одной из немногих женщин, за которыми Аннелета признавала высокие умственные способности и к которым она питала нежность, смешанную с уважением. Но от одной мысли, что ей придется еще больше огорчить Элевсию, ей становилось не по себе. Последние месяцы стали для их матушки тяжелым испытанием, а приезд инквизитора, казалось, забрал все ее жизненные силы.
