Многочисленные реалии дошедшего до нас текста ПСМ хранят черты его подлинности. Так, например, в протоколе № 15 сообщается следующее: «Таково было до последнего времени русское самодержавие — единственный в мире серьезный нам враг, если не считать Папства. Вспомните пример того, как залитая кровью Италия не коснулась волоса с головы Силлы, который пролил эту кровь: Силла обоготворился своей мощью в глазах народа, хотя и истерзанного им, а мужественное его возвращение в Италию ставило его вне прикосновенности… Народ не касается того, кто гипнотизирует его своею храбростью и силою духа».
В этом тексте много интересного. Однако мы остановимся только на одном факте: на факте прочтения имени. Во всех изданиях ПСМ читается только «Силла» вместо правильного «Сулла». Имеется в виду Луций Корнелий Сулла, римский полководец, который в 82 г. до н. э. вернулся из Малой Азии в Рим, где ему пришлось вести войну со сторонниками Гая Мария и убить их всех. После этого Сулла стал первым римским диктатором, опиравшимся на знать (патрициат). Об этом подробно рассказывается в сочинении Тита Ливия «Римская история от основания города». Предполагаемые переводчики текста ПСМ с французского на русский язык (либо Глинка, либо Нилус) плохо знали Ливия. В результате во всех изданиях ПСМ сохранилась ошибка прочтения имени, что может свидетельствовать о следующем:
во-первых, об одном и том же источнике всех русских изданий — переводе текста ПСМ на русский язык, где «Svlla» французского текста было передано как «Силла», так как буква «ипсилон» воспринималась русскими как русская буква ижица («V»=«И»);
во-вторых, о подлинности текста ПСМ, так как подделыватель текста, если бы он был, не допустил бы ошибки даже в именах посторонних, второстепенных, чтобы не вызвать подозрения;
в-третьих, о невнимательности издателей текста ПСМ к «мелочам»: они не были ни историками, ни филологами, и имя Суллы им ничего не говорило: их интересовало главное — идентичность, адекватность французского и русского текстов, даже с чисто формальной стороны.
На этом мы ограничиваем наши предварительные эвристические наблюдения над текстом ПСМ. Внимательное и непредвзятое текстологическое и источниковедческое исследование текста ПСМ — задача науки ближайшего будущего. Свобода и справедливость, объективность и точность должны считаться девизами ученого, прикасающегося к этому трудному документу. А пока мы хотели бы предложить читателю нашу рабочую «Предварительную схему литературной истории ПСМ». В процессе дальнейших исследований она должна корректироваться, т. е. уточняться, во имя истины, которой служат все поклонники музы истории Клио.
