Третья версия. «Я (т. е. Александр дю Шайла) — поинтересовался, неужели через госпожу К. «Протоколы» дошли до С. А. Нилуса. Мне казалось странным, что эта огромная, едва движущаяся, разбитая испытаниями и болезнями женщина могла когда-либо проникнуть в «тайны Кагала Сионских мудрецов». «Да, — сказал Нилус, — госпожа К. долго жила за границей, именно во Франции; там, в Париже получила она от одного русского генерала эту рукопись и передала мне. Генералу этому прямо удалось вырвать ее из масонского архива». Я спросил, является ли тайной фамилия этого генерала. «Нет, — ответил Сергей Александрович, — это генерал Рачковский. Хороший, деятельный человек, много сделавший в свое время, чтобы вырвать жало у врагов Христовых»2.
Четвертая версия. «О том, как к нему попали «Сионские протоколы», Сергей Александрович рассказывал так: после того, как были изданы первые его книги, к нему пришла одна старушка, бывшая небогатой помещицей где-то в Орловской губернии. Она спросила, не решится ли Сергей Александрович поместить в своей книге и напечатать эти протоколы. Они остались у нее после смерти сына, который в свою очередь получил их от жены своей, еврейки, когда по каким-то обстоятельствам находился в Париже. Там его полюбила девушка-еврейка, принявшая потом христианство и вышедшая за него замуж. Она взяла их тайком со стола своего отца, который был одним из сионских мудрецов, и отдала своему жениху, сказав, что они могут пригодиться в России…»3
Анализ четырех версий приводит нас к следующему заключению: первая и вторая версии кажутся нам более достоверными, чем третья и четвертая. Здесь названо имя человека — А. Н. Сухотина — передавшего Нилусу рукопись ПСМ. Если в первой версии имя Сухотина не названо, то это можно объяснить условиями конспирации: нежеланием Нилуса повредить Сухотину, занимавшему важный чиновничий пост в Ставрополе; к 1917 г. Сухотина уже не была в живых, и Нилус решился назвать его имя и фамилию. В обоих случаях фигурирует таинственная женщина, которая «выкрала» рукопись из сионского кагала во Франции, а затем передала рукопись Сухотину. Точно такая же версия событий содержится и в показаниях Степанова 1927 года, не зависящих от версий Нилуса. Те же факты подтверждаются из статьи Меньшикова, хотя фамилия Сухотина не названа. Что касается третьей и четвертой версий, то на первой из них лежит печать недостоверности: лазутчик-француз разговаривает с недоверявшим ему Нилусом, а тот темнит и говорит Дю Шайла неправду: отягощенная многими болезнями Володимерова и в самом деле не походила на героиню. К тому же в начале 1890-х годов, когда К. и Нилус жили как любовники во Франции, они не интересовались ни ПСМ, ни научными, ни политическими вопросами, между тем, как в 1895 году ПСМ уже находились в России и были там изданы Степановым. Четвертая версия носит явно романтический, сказочный характер.
