Туман почти рассеялся. Верхушки гор очистились еще не до конца и выглядывали из белого неба темно-зелеными пятнами. Во дворе вдоль окон стояли длинные деревянные скамейки, где сидели соболезнующие мужчины.
– Быстро идем, а то смотрят на нас, – говорили девушки, оглядываясь друг на друга.
– Ты меня знаешь? Меня Эльмира зовут, – сказала смуглокожая, оглядывая Наиду с ног до головы, – я тебя на Арсенчика свадьбе видела, ты еще в красном платье была.
– Наверное, – улыбнулась Наида.
Когда вышли за ворота, Эльмира насмешливо обернулась к девушке, резавшей помидоры:
– Саида, там твой жених сидел.
– Завидуешь? – улыбнулась Саида.
– А платье выбрали? – спросила ее Бика, откидывая назад длинные волосы.
– Такое са́улское платье! – зажглась Саида. – Кофейное, за 150 тысяч взяли, с японским шлейфом. Здесь, короче, корсет, здесь – ручная вышивка, жемчуг Сваровски, туда-сюда. У меня подружка когда замуж выходила, она в Москву ездила за платьем, но там таких шикарных нет, как в наших салонах. Купила лажовое, без шлейфа. Жених оплатил.
– Да, у некоторых женихи и машину сами оформляют, – мечтательно затянула Бика. – А прическу знаешь, где делать?
– В «Карине», думаю, у Зумруд.
– У Зумруд не делай, – покачала головой Бика. – Она всем одинаковые делает, на лицо не смотрит. И знаешь, что я тебе посоветую? Татуаж губ.
– Не-е-ет, больно же, Бика!
– Тебе укольчик сделают, больно не будет, не верь! – начала Бика, но низенькая Чамастак шикнула:
– Не кричите, вы же на букIон приехали! Твоя косынка где? – обратилась она к Бике.
– А я на мавлидах не сижу, мне можно без косынки, – пробурчала Бика.
– Слышите, что она говорит? – поразилась Чамастак, всплескивая руками.
Наида прервала ее:
– Кто такая Урузма?
– Первая жена Хасана, мунагьал чураяв. Она с ним только год прожила, еще до войны.
– А почему так мало?
– Не нравилась ему. Родители его жениться заставили. Он чуть-чуть пожил с ней, а потом отослал.
Наида скользила по мокрым после дождя камням, цепляясь за стены с высеченными кое-где спиралями и арабскими надписями. В старой части села все дома сливались в одну-единую каменную крепость с узкими улочками и арочными переходами. За дверными провалами необитаемых жилищ просвечивали длинные срединные столбы, черные от многовековой копоти. Урузма жила в одной из трехэтажных башен с маленькими незастекленными окошками и плоской крышей, которую она сама укатывала бетонным катком.
– Сюда, – позвала Чамастак, и они поднялись по ступеням в просторную темную комнату с большими деревянными ларями по углам. Под потолком висели сушеные пучки зверобоя, полыни и крапивы, на стенах – деревянные ящики для кухонной утвари с унцукульской резьбой.
