Сравнительное изучение этих «брав фам» разных национальностей поможет разрешить многие исторические загадки и даже бросит свет на будущее, скажем, китайской империи.
В круг французской идеальной brave femme входит тяжелый, добросовестный труд на службе, затем дом, семья, homme, и тщательный туалет intime (активная и веселая сексуальная жизнь сама собою подразумевается).
В спокойной, хозяйственной, мужественной, всегда добродушной, румяной матери Марии с ее прошлым поэта, анархистки, а настоящим – практичной строительницы подворья, игуменьи мне чудился некий идеал русской brave femme – вечно живой Марфы Посадницы, способной, конечно, в случае нужды солить грибы, доить коров и даже рыть метро.
Из западных святых она мне больше всего напоминала Терезу Авильскую (Жанна д’Арк не укладывается в русскую действительность).
То, что мы слышали о деятельности матери Марии, наполняло сердца чувством благодарности… Чтобы накормить своих нахлебников, она ночью отправлялась с двухколесной тележкой в Halles. Там «французики из Бордо» ее уже знали и давали безвозмездно остатки зелени, овощей, а иногда сыра и мясных отбросов с костями. (Площадь вокруг Halles надлежало очистить, вымыть – до восхода солнца.)
Погрузив всю эту пахучую прелесть, мать Мария торжественно возвращалась из похода, помогая еще своему кухонному мужику или «шефу», бывшему туберкулезному и душевнобольному, катить тележку.
Как общее правило, ее пансионеры – отставные алкоголики и штабс-капитанские вдовы – мать Марию не любили и часто сварливо учили хозяйку истинному православию, подлинному смирению и даже экономии. Некоторые ходили жаловаться то в церковные инстанции, то в полицейские: писали образцовые русские доносы. Думаю, что святость матери Марии сказалась в мирное время в ее доме не в меньшей степени, чем потом в немецком застенке.
Помогал ей в «Православном деле» Пьянов: тоже очень красочный человек, чем-то напоминающий американского протестанта или квакера. Вообще в США много похожего на Россию, и опыт Prohibition [81] по наивности своей не уступает ленинской революции. Только американская brave fille стоит особняком, постепенно вытесняя своего самца. Это она с Библией и ружьем в руках пошла на дальний запад, распевая демократические гимны и рожая детей.
В своей церкви на рю Лурмелль мать Мария сама раскрасила витражи, изучив секреты средневекового мастерства. Ее церковь казалась декорацией к «Борису Годунову», что многим, вероятно, нравилось (как в опере «Борис Годунов» – церковные мотивы).
