Никогда меня не смущало, что я могу остаться в памяти людей исполнительницей только одного танца и только одного образа. Большое счастье, если тебя вообще запомнили на льду, оно выпадает не каждому чемпиону. Конечно, я как профессионал помню почти все их программы из тех, что ставились при мне. Но для массы болельщиков имена фигуристов ассоциируются с конкретным танцем. Пахомова и Горшков – «Кумпарсита», Торвилл и Дин – «Болеро», Моисеева и Миненков – «Блю Бах»…
Из всех чемпионов самая сложная история, конечно, у Моисеевой и Миненкова. Они великие танцоры, но не великие спортсмены. Они сами не пожелали отдать все силы ради чемпионского звания. И при этом ушли двукратными чемпионами мира.
Лидерство в дуэте – вечный вопрос. Торвилл всецело подчинялась Дину, Горшков – Пахомовой. У нас же происходила постоянная смена. Вначале мы были равноправны и этим отличались от других, потом лидировала я, а в последние годы полностью отдала руководство парой Андрюше. Во многих вопросах, и не только спортивных, я ценю его мнение. Он настоящий мастер. Но в принципиальном не уступлю никогда.
Вариации на тему Паганини (сезон 1985–1986 гг.)
Наташа. В июле 1986 года умерла Людмила Алексеевна Пахомова. Кем для меня была Пахомова? Когда я только начала заниматься танцами и встала в пару, Пахомова казалась недосягаемой. В начале танцевальной карьеры меня постоянно спрашивали: «Кто ваш кумир?» Иногда я говорила то, что ждали: «Пахомова», иногда не называла этой фамилии – для меня серьезного значения эти дежурные слова не имели. Мне нравилось, как она каталась, как держала себя, хотя я видела ее на льду, будучи еще совсем маленькой. Помню прощальный бал Пахомовой и Горшкова в Лужниках, помню, как Людмила Алексеевна плакала. Тогда все происходящее казалось таким далеким от моей жизни, что ничего не шевельнулось в душе. В день ее смерти я осознала, что прощание со спортом уже не за горами, и, вспоминая Пахомову я понимаю, что означал каждый ее поступок, я их могу сверять со своими.
Пахомова и Горшков долго вместе выступали, а значит, много вместе и пережили (чем дольше в спорте, тем больше выкручены нервы). Они часто побеждали и очень долго находились в состоянии, называемом соревновательным (это многого стоит!). Я по себе знаю – что означает жить в непрекращающейся борьбе, жить, когда тебе все время дышат в затылок. Нам, многократным чемпионам, ни один чемпионат не давался легко и просто. Ни они, ни мы никогда не знали заранее, что победим. Так же долго, как и они, мы считались вторыми. Их тоже вперед не пускали англичане Диана Таулер и Бернард Форд. Едва они стали безусловными фаворитами, у Александра Георгиевича началась ужасная болезнь легких, как я понимаю, они начинали с нулевой отметки.
