Мы готовились к борьбе с англичанами, смотрели их программы. Татьяна Анатольевна выступала с разоблачительными статьями по поводу нарушений ими правил. Потом она сказала: «Зачем я это делала?» Но действительно, в олимпийский год программа чемпионов изобиловала отклонениями от танцевальных правил. И кто бы был против, если после них всем бы разрешили подобные вольности? Нет, загнули правила еще круче, приняли кучу новых запретов и, главное, стали вдвойне придирчиво следить, чтобы никто ничего не нарушил. Так что англичанам дали возможность «погулять». Не хочу в этом копаться.
Мы хорошо выступили на чемпионате Европы. Мне нравилась наша программа вся целиком – от пасодобля в оригинальном танце до ярких костюмов в произвольном. После обязательных танцев один судья из девяти поставил нас первыми, а двое поделили первое место между нами и Джейн с Крисом. Основные нарушения у них большей частью пришлись на невидимые зрителям обязательные танцы – они даже позиции в них поменяли. И подобное революционное новшество арбитры в танцах англичанам позволили.
Спустя несколько лет я за собой стал замечать некий консерватизм. Например, к вопросу об обязательных танцах: если их отменят – тогда исчезнут критерии в судействе. Все сведется к одному – нравится или не нравится. Может, надо дать волю в произвольном танце, а ограничить запретами оригинальный? Мастерство же проверяется исключительно в обязательных танцах. И так думаю я совсем не потому, что всю жизнь мучился с «обязаловкой», а теперь хочу, чтобы другие помучились…
После первенства Европы я не сомневался – мы ничуть не хуже чемпионов. Мы в Сараево ехали бороться, но знали: нам выиграть Олимпиаду не дадут. Если б они еще год выступали, мы бы их, наверное, «зацепили». Я, во всяком случае, знал, как с ними надо соревноваться. Уже потом мне Дин сказал, что они волновались за предолимпийский сезон, а на Играх не переживали. Их, конечно, в последний год не тронули, а мы к настоящей борьбе подошли только в Сараево.
Олимпиада там прошла и для нас совершенно спокойно. Я остался доволен результатом: с восьмого места Лейк-Плэсида переместиться на второе в Сараево – прогресс. Сейчас мне ясно – то было счастливое для меня время. После выступления к нам спустился из ложи VIP председатель Госкомспорта. Я сидел в раздевалке, ожидая вызова на пьедестал, когда меня вытащили в коридор. Председатель нас с Наташей поздравляет, кто-то рядом говорит: «По-моему они достойны звания». Председатель с этим мнением соглашается, и тут же кто-то передает ему значки «Заслуженный мастер спорта СССР». Я чуть не разревелся. Получить «заслуженного» я даже не мечтал, тем более в 1984 году. Я же еще не знал, потяну я дальше или нет. Если в Лейк-Плэсиде я, как и Зайцев, ныл: «Скорее домой!», то в Сараево четыре дня до показательных выступлений пролетели незаметно. Я с удовольствием гулял, ходил на хоккей, смотрел, как соревнуются конькобежцы. В Сараево я сдружился с Владимиром Круговым, а через пару месяцев он переехал в наш дом на Петрозаводской у метро «Речной вокзал», мы стали соседями.
