Все кончилось ровно через год. Шестого января я пригласила к себе на день рождения в Теплый Стан Бобрина, Роднину и Зайцева. Если Игорь ходил в кумирах публики, то Саша и Ира были героями страны. Невозможно себе представить, но все они ко мне приехали. Саша и Ира – на черной собственной «Волге». Моя первая любовь оказался еще и очень деликатным мальчиком. Он почувствовал, что в такой компании ему придется нелегко, поздравил меня с порога, тут же придумал, что у него что-то случилось и ему надо срочно бежать.
Но это все еще впереди. Мне пока не полагалось встречаться с мальчиками, предстояло еще так много сделать, и прежде всего – выучить двойной аксель.
Под Новый, 1976-й год на льду со мной рядом оказался Боря Харитонов, потом он выступал в Московском балете на льду, а тогда был сильный одиночник.
Тренер не пришел, и Боря встал рядом со мной. Хореограф Галина Евгеньевна приходила не каждый раз, да и могла показать только, как надо открыть руку, а не как прыгать многооборотные прыжки. Именно Боря научил меня прыгать двойной аксель. Я даже короткую программу сама себе придумала. Под музыку все получалось как бы само собой. Я так привыкла самостоятельно работать над короткой программой, что, когда Плинер мне ее придумывал и объяснял, я слушала его с интересом, но испытывала большие затруднения при попадании в музыку. Легкость появлялась только тогда, когда я, обкатывая программу, начинала сама потихоньку ее изменять. Когда мы с хореографом разрабатывали постановку показательного танца «Арлекино» под модную тогда песню Аллы Пугачевой, Эдуард Георгиевич сказал: «Делай как хочешь». Конечно, он мне подсказывал какие-то связки в элементах, я сама их сложить не могла. Идея «Арлекино» принадлежала Плинеру а благодаря этому танцу меня заметила Тарасова.
Позже и Татьяна Анатольевна оставляла мне возможность что-то придумать самой. Иначе я просто не могу.
На следующий день после того, как Харитонов научил меня двойному акселю, я овладела тройным сальховом. Я не могу даже передать, насколько чувство восхищения собственными силами переполняло меня.
Через неделю я ехала на чемпионат СССР и думала: «Теперь, Плинер, посмотрим, теперь попробуй меня не взять!» Попасть в спецгруппу – это означало еще и то, что лед давали и утром, и вечером, кататься можно сколько влезет, на каток возят на автобусе, а на сборы берут не раз в год, а постоянно. Ужасно выматывало то, что месяц тренируешься, месяц – нет.
