— Значит, месяцев двадцать? В двадцати месяцах много дней и ночей для того, кто днем работает голодный и кому ночью голод спать мешает.
— Он так закалился! — воскликнула средняя сестрица. — Без перчаток, без галстука… Старшая сестрица сказала:
— Мне вчера Адель говорит: «Я встретила на улице кого-то, ужасно похожего на твоего брата; но это, верно, не твой брат?» И сама смотрит мне в глаза! Он и себя, и нас ужасно компрометирует!
— Не послать ли его в Крым? — предложила одна тетенька.- Annette Бочарову посылали, и помогло…
— Не поселить ли его в провинции? — предложила другая тетенька. — Написать к князю Борису Борисовичу, чтобы он устроил его у себя?
— По-моему, нечего тут церемониться! — прорычал дяденька Помпей.
— Кто-то сказал, что он закален, да? — начал дяденька Нектарий. — И покуда он в холоде, в голоде, в темноте и вонючей сырости, он будет закален! А вы пустите его в тепло и свет, дайте ему понюхать любимых его кушаньев, окутайте его мягкими покровами, повейте на него благоуханиями, и закаленность опадет! Зачем крутые меры, скандалы? Это вредно. Вредно для дела и для всех нас. Папенька прекрасно придумал, и я могу только удивляться папенькиному уму и гордиться, что я его сын!
С этими словами дяденька Нектарий взял руку дедушки и поцеловал, чем дедушка был очень тронут, а также и бабушка.
— Ты теперь меня понял, Помпей? — продолжал дяденька Нектарий, обращаясь к дяденьке Помпею.
— Я нахожу унизительным ухаживать за мальчишкой, который должен повиноваться приказаниям! — проворчал дяденька Помпей.
— Иногда необходимо делать уступки…
— Не ничтожному мальчишке!
— Дело касается всех нас, Помпей! Заметь это… Итак, все мы его встретим, как родное дитя, которое возвращается после долгой, тяжелой разлуки?
И дяденька Нектарий обвел все общество своими ласковыми глазами.
— Да! Да! — отозвались все.
Даже непреклонный дяденька Помпей кивнул головой, в знак того, что и он сдается.
— О чем же с ним говорить? — с волнением спросил папаша, обращая глаза на дяденьку Нектария.
— Ты ему писал, что желаешь его видеть, и предложил условия, от выполненья которых зависит выдача бумаг?
— Да, — ответил папаша.
— Как ни было это тяжело, — дополнила мамаша.
— Когда мы все его обнимем, и первое волненье успокоится, ты скажи, что вручаешь ему эти бумаги, и вручи их…
— Вручить? — вскрикнул папаша. — Вручить? — повторили все.
— Ну да, вручить. Ему хочется иметь эти бумаги, и он, вероятно, приготовился за них ратовать, — отдай ему их, и он не будет знать, куда обратить заготовленное оружие. Он смешается и смягчится.
