Кира Сергеевна заблудилась, сперва попала не в тот дом — все они были одинаковые, облицованные цветной плиткой, и одинаково стояли под косым углом к улице.
Пожилая женщина указала ей корпус «Б», и она вошла в подъезд, пахнувший краской и сырой штукатуркой. Долго ждала лифта — там вверх-вниз катались мальчишки, пока кто-то наверху не шугнул их.
Ленка повисла на шее, ухватившись теплыми ручонками. Потом схватила конфеты, торт, утащила на кухню.
Ирина помогла раздеться, пристроила пальто на гвозде — вешалки не было. Она только что вышла из ванны, на голове накручено полотенце.
— Показывай, — сказала Кира Сергеевна и пошла в комнаты.
Была тут недели две назад, когда везде валялись узлы, чемоданы, книги, и сейчас ожидала увидеть уже порядок, обжитость. Но в комнатах мало что изменилось, только узлов нет, но и мебели никакой: в одной комнате — диван и Ленкина кровать, в другой — раскладушка. В углу свалены связки книг, в стену вбиты гвозди, на них — одежда.
— А где же Юрий? — спросила Кира Сергеевна.
— Не знаю. Зачем он тебе?
Было тепло, здесь тоже еще стоял запах краски, в голые, без занавесок окна било зимнее солнце, освещало пустые стены.
— Возьми дома что-нибудь из мебели, можно ли так жить? Или давай подыщем гарнитур.
Ирина взяла с подоконника сигареты, закурила.
— Успеется. Пока сойдет и так.
Все же странная, подумала Кира Сергеевна про дочь. Она не понимала такого равнодушия к новой квартире, ко всей этой вокзальной неустроенности. Нормальные новоселы — молодые и немолодые обживают квартиру празднично, торчат в мебельных магазинах, несут карнизы, паласы, светильники… Устраивают уютное гнездышко. А тут — как ночлежка, одни постели. Потому что не маялись без жилья, не ждали годами, получили готовым, как должное.
— Чаем напоишь?
— Есть и посущественнее, — сказала Ирина. — Только придется на кухне, ты уж извини.
Она таскала с балкона закуски, передавала Кире Сергеевне, та несла их на кухню. Здесь был стол и два стула, на одном, утонув коленками в мягком сиденье, стояла Ленка, распоряжалась тортом.
— Смотри, вот тебе, вот с розочкой — маме, а это мне…
Рот и пальцы вымазала коричневым кремом, и на шее крем.
— Ты забыла про папу, — сказала Кира Сергеевна. Ленка замерла с поднятым ножом, подумала. И тут же выкрутилась:
— Ничего не забыла, просто не успела… И папе отрежу…
Ирина внесла запотевшую бутылку, на подоконнике, заваленном посудой, отыскала вилки.
— Тебя не шокирует, что я в таком домашнем виде?
