Его дверь была заперта.
Она замялась, раздумывая над тем, стоит ли ей постучать и проверить проснулся ли он, или просто дождаться его появления? В нерешительности Рейн прикусила губу.
Дверь распахнулась. Она поспешно вскинула голову, тепло улыбаясь. Но появившийся человек не был Хаммером. Вместо этого вышла женщина, выглядевшая точной противоположностью Рейн: высокой, гибкой блондинкой. И абсолютно удовлетворенная. Улыбка на ее пухлых губах принадлежала женщине, получившей целую вереницу множественных оргазмов благодаря очень искусному партнеру. Такому, как Хаммер.
Несмотря на наличие фамилии и того факта, что в стенах клуба его слово считалось законом, Рейн слышала от других саб, что его наградили этим прозвищем неспроста.
- Ты мешаешь открыть дверь, - сказала Марли с внезапной вспышкой раздражения.
Рейн отступила назад в тот момент, когда эта женщина, подхватив свою черную сумочку от Шанель, подошла ближе. Великолепная пара туфель от Прада делала ее невероятные ноги еще длиннее.
Когда она начала проводить здесь ночи?
Позади Марли в дверном проеме нарисовался Хаммер, его строгое лицо вспыхнуло. Он перебросил рубашку через свою мускулистую руку, его внушительные бицепсы бугрились, пока он застегивал ширинку на брюках. Его волосы, цвета соли с перцем, пребывали в беспорядке, словно Марли неоднократно пробегала по ним пальцами. Его губы, как всегда были ярко алого цвета.
Рейн даже не сомневалась в том, что он совсем недавно с животной страстью целовал другую женщину, заставляя сгибаться пальчики на ее ногах.
Его широкие плечи были расслаблены, а на худощавом теле, под кожей плавно перекатывались мышцы. Отдохнувший. Пресыщенный. Посмотрев вверх, Хаммер пересекся взглядом с Рейн. И заметно напрягся.
Прежде, чем он успел взять под контроль свои эмоции, на его лице промелькнуло сожаление. Отчего ее грудь сжалась от боли. Маффины и кофе выскользнули из ее оцепеневших пальцев и с грохотом упали ему под ноги. Ревность и ощущение предательства, чувства на которые она не имела права, пронзили ее, словно удар в сердце. И гребаной вишенкой на мороженом из дерьма сегодняшнего дня, стала промелькнувшая в его глазах жалость.
Хаммер не принадлежал ей. Он не принадлежал ей ни на один день, в течение целых шести лет, что она прожила и проработала в "Темнице". И никогда не будет. Но она так отчаянно этого хотела.
Рейн не могла поднять на него глаза, поэтому наклонилась и начала сгребать остатки завтрака, разбросанного и разбрызганного по мраморному полу. Она почувствовала, что натворила что-то более весомое, чем просто испачкала пол, который теперь убирала. Горло сжалось, и она непроизвольно сглотнула.
