– Начинай.
– Князья недовольны появлением нового дурмана и послали тебя провести акцию устрашения. Все, что они хотят, – это перекрыть канал поставки «желтой пыли» в Стильг.
– Возможно. А возможно, и нет.
– Брось! Наши интересы в этом деле совпадают. Мне приказано перенаправить поток «желтой пыли» из Стильга… куда-нибудь еще. Полагаю, этот вариант устроит все заинтересованные стороны.
– Плевать на заинтересованные стороны, – усмехнулся Густав. – Мне просто надо довести до конца свою работу.
– В таком случае ты перейдешь дорогу не только Тайной службе, но и лично Малькольму Паре. И будь уверен, счет он твоим нанимателям выставит такой, что им небо с овчинку покажется. Согласись, для всех будет лучше разрешить ситуацию миром.
– Согласись, люди часто пропадают… бесследно. – В голосе темного сотника не чувствовалось угрозы, одна лишь усмешка. – Кому тогда будет предъявлять претензии твой хозяин?
– Люди пропадают – это ты верно заметил, – оскалился я в ответ. – Но их ищут. Некоторых ищут годами. И находят. Одного вот уже почти нашли…
– Кто? – хрипло выдохнул Густав.
– Один очень серьезный господин с полуночи. Признаюсь, на меня он впечатление произвел.
Сирлин закрыл глаза и о чем-то глубоко задумался. У меня даже возникло искушение ударить прямо сейчас. Но нет – так нельзя. Нельзя.
– Чего ты хочешь? – спросил темный сотник какое-то время спустя.
– Имя.
– И поставки «желтой пыли» прекратятся?
– Да.
– Если нет, мне придется вернуться. И подумай сам, хочешь ли ты оказаться в новом списке.
– Имя. Назови мне имя.
– Граф Лантис. Тебе нужен граф Лантис.
– Благодарю. – Я перевел дух и отступил с тропинки, освобождая проход. – На улице человек, будь добр, не трогай его. А лучше вообще не попадайся на глаза.
– Прощай, Себастьян. Не подведи меня.
– Ты сделал правильный выбор.
– Правильным было бы отправить всех в Бездну, – покачал головой Густав и зашагал к воротам. – Береги себя.
– Да уж постараюсь…
Я судорожно стиснул бившуюся в ладони потустороннюю сущность, примерился швырнуть ее в широкую спину темного сотника, но лишь хмыкнул и одним рывком втянул овеществленную скверну обратно в себя. Едва не вскрикнул от пронзительной боли и помахал рукой, дожидаясь, когда пройдет жжение.
Почему не ударил? Не из врожденной порядочности – точно.
Просто минутная слабость и не более того. Да и не ослик, чтобы послушно за подвешенной перед носом морковкой идти. Не подписывался на Ланс работать.
А потом мне пришло в голову, что Густав мог соврать, и благодушное настроение как рукой сняло.
