И кроме того, когда мисс Фэрборн изумлялась, она оказывалась не только уязвимой, но и очень милой. Именно такой, какой являлась ему в его странных снах. Конечно, он решил всего лишь преподать ей урок, защищая репутацию «Дома Фэрборна», но все же что-то подсказывало Дариусу, что его влечет к этой женщине.
Желая хорошенько проучить мисс Фэрборн, граф добавил:
— Сознаю, что не соответствую вашим требованиям и что я вовсе не то, что вы ожидали увидеть, когда сочиняли свое объявление. Я и сам много раз твердил себе: вы — совсем не то, чего я стал бы добиваться в обычных обстоятельствах. И все же думаю, что мы могли бы хорошо сработаться. Ваша отвага вполне соответствует моим вкусам и предпочтениям и внушает надежду на то, что наслаждения, которые вы могли бы предложить, совершенно непредсказуемы.
Она все еще молчала. И даже рот раскрыла от удивления.
А Дариус тем временем продолжал:
— Полагаю, вы сознаете, что оказались в невыгодном положении. Ведь одна вы едва ли сможете успешно командовать, не так ли? Поверьте, я не стану требовать плату за свои услуги и за помощь. Обещаю, вам не придется жаловаться. А если вы будете недовольны мной, то я немедленно постараюсь выправить ситуацию. Как, вне всякого сомнения, поступите и вы, если я не буду удовлетворен.
Эмма прищурилась и, помрачнев, спросила:
— О чем вы говорите, лорд Саутуэйт?
Теперь она была окончательно сбита с толку и отчасти даже напугана. Снова улыбнувшись, Дариус взял газету.
— Конечно, я говорю вот об этом. И все это выглядит довольно вульгарно.
Эмма протянула руку за газетой. И задумалась, глядя на свое объявление.
Граф же заявил:
— Конечно, вы не первая женщина, которая ищет таким способом любовника, мисс Фэрборн. И ваше описание желанного кандидата выглядит еще не самым непристойным. Но вы достаточно ясно выразили свою мысль, чтобы вас поняли. Осмелюсь заметить, что весь Лондон получит огромное удовольствие от того, с какой элегантностью и прямотой вы описали свои потребности.
Лицо Эммы тут же вспыхнуло. Она в ужасе уставилась на графа, прикрыв рот ладонями. Потом снова принялась перечитывать объявление, и он увидел, как засверкали ее глаза.
— Ваши предположения выходят за рамки приличий, сэр!
— Вы считаете их наглыми и дерзкими?
В устах дочери торговца, объявление которой вызывало даже не предположение, а уверенность, подобный упрек был неуместен.
— Непростительно наглыми!
— А я считаю, что веду себя излишне великодушно, — с усмешкой ответил граф. Да, чертовски благородно, будь все проклято!
