— Его высочество, владыка Калатваха, защитник священных земель, принц Изумрудного Озера, благословенный Великим господом Шивой… — Ник неподвижно стоял на месте, пока мунши по-английски перечислял все титулы раджи, — приказывает вам приблизиться.
Ник шагнул вперед и встретился с угольно-черным проницательным взглядом. Над изысканным тюрбаном, украшенным перьями и драгоценностями, со слабым скрипом качнулось опахало.
Раджа заговорил на родном языке.
— Я рад приветствовать друга моего друга Лоуренса, — перевел секретарь. — Вы покидали его в добром здравии?
— Так точно, ваше высочество, хотя и в плохом расположении духа из-за смерти жены. И… еще одной потери. Я привез вам подарки и письма от него и от губернатора.
Секретарь перевел его слова.
— Печально слышать о его потере и знать, что его сердце погружено в печаль так же, как и мое из-за смерти моей сестры в прошлом году. Я знаю, он разделяет мои чувства. Нам многое нужно обсудить. — Он махнул рукой, отсылая мунши. — Думаю, у нас нет необходимости в переводчике, — добавил раджа на прекрасном английском языке. — Пойдемте, майор Хериард, поговорим в более удобной обстановке.
Это был приказ, как Ник и надеялся.
— Почту за честь, милорд.
Рани отводилось самое лучшее место в женской ложе. Пока служанки расставляли вокруг низкие столики, уставленные яствами, Ануша удобно устроилась рядом с Парави на куче подушек.
— Нам будет хорошо слышно, — сказала Парави, пока они ожидали прихода раджи. Акустика во всех помещениях была разная. Где-то все звуки намеренно приглушались, где-то, напротив, легко было услышать на большом расстоянии. Здесь же, учитывая возможное желание раджи посоветоваться с любимой женой, обычный разговор легко прослушивался сквозь ажурные стеновые панели.
— Савита говорит, что твой тиковый чурбанчик податлив, как молодой саженец, — ехидно добавила рани. — У него такие мускулы!
Ануша уронила миндаль, который только что взяла с блюда, и стала выискивать его под подушками. Это дало ей хоть какую-то возможность скрыть свои чувства и унять разгулявшееся воображение.
— Правда? Ты меня поражаешь.
— Интересно, читал ли он классические труды, — продолжала Парави. — Он такой сильный и энергичный.
Ануша подавилась орешками. Энергичный?
— И у него очень большой… торс.
Ануша промолчала. Ко всему прочему, она не совсем понимала, что имеет в виду Парави, и подозревала, что тетя ее дразнит. Она притворилась, что разглядывает внизу придворных, вливавшихся в зал пестрой и шумной толпой. Слуги стали переходить от ниши к нише, зажигая лампы с топленым маслом. Стены и потолок, украшенные драгоценными камнями и крошечными зеркальцами, словно вспыхнули переливчатыми созвездиями.
