Один из герцогов Эйлсбери много столетий назад получил большое имение на том условии, чтобы всякий раз, когда король, направляясь в те края, посетит герцога, тот выходил к ворогам и трижды дул бы в рожок, который получил вместе с имением. Этот рожок бережно хранится в доме до сих пор, как знать, если какому-нибудь королю придет в голову по пути завернуть к ним, а у них рожка не окажется, могут возникнуть сложности с имением. Известно, что еще король Георг II потребовал исполнения этого условия, когда ездил в те края. Стар был уже глава семейства, но вышел к воротам и просипел в рожок трижды. Правда, громкого звука не получилось, но в старой грамоте на владение говорилось только о том, чтобы дунуть в рожок, так что король вполне удовлетворился и тем.
Эти королевские наезды накладывали на хозяина-вассала разные прочие обязанности. То его семейству надлежало заботиться о белье короля, то они были хранителями королевских шахмат. Им приходилось доставать шахматы, если король желал играть, и опять убирать после игры, возможно лет на сто.
Лендлорды так называемых канальных островов собирались на берегу моря, если ожидалось прибытие королевского корабля. Один из них, обладатель ленного имения в Роузеле, получил в наследство от предка, получившего это имение в лен, очень странную обязанность. Ему следовало одному скакать верхом навстречу королю, но не по суше, а по воде. Грамотой на владение ему предписывалось въезжать в воду, пока вода не дойдет до подпруги коня.
В эпоху парусников путь от английских берегов до канальных островов порою был весьма неприятным. Море, великий демократ, не знает разницы между королем и простым подданным. Короче: в штормовую погоду королю так же может выворачивать желудок, как и простому смертному. Грамота на ленное владение провидчески мудро предусмотрела эту возможность и заранее обусловила, что если у короля начнется приступ морской болезни, то лорду-вассалу надлежит стоять рядом и поддерживать голову короля.
Ну а теперь, поскольку я уже много слов потратил на знатных феодалов, следует вспомнить об одной скромной фигуре при их дворах. Я бы назвал ее феодальной собакой. Потому что таковая имелась. Сошлюсь на свидетельство великого французского историка Мишле. Он выудил из массы средневековых жалованных грамот ту, которая занималась вопросом о собаках. Может так случиться, — записано в грамоте, — что собаки дарующей лен аббатисы и вассала подерутся из-зажирного куска. В таком случае псину вассала надлежит отогнать, чтобы дворняга аббатисы могла без помех насладиться пиршеством. И только после того как она насытится, на оставшиеся куски может претендовать псина вассала
