Живем, дескать, не во времена герцога Борсо.
Однажды Гонелла прибыл во дворец верхом и привязал лошадь в конюшне герцога. Узнав об этом, герцог придумал очень остроумную шутку: он приказал отстричь хвост его лошади под самый корешок. Гонеллу при виде обкорнанной лошади обуял гнев, в гневе он сделал ответный ход: подрезал верхнюю губу герцогским мулам. Когда его за ухо привели к взбешенному герцогу, он попросил его только об одном — пройти с ним в конюшню.
— Да вы только взгляните на мою лошадь с лысым задом. Это же просто смех! Даже мулы и те смеются над ней!
В этом поединке двух шутников не то примечательно, что Гонелла переиграл герцога, а то, что во времена этих самых шутников и любителей подобных шуток самое дикое варварство со смехом воспринималось как блестящий образец остроумия. На протяжении веков это варварство ухмыляется нам со страниц шутейных сборников той эпохи.
В качестве примера сошлюсь на вышедшую в 1700 году книгу «Придворный шут». Согласно этой книге, один из герцогов савойских в издевку над своим шутом велел отрезать его лошади хвост и уши. Шут подкараулил, когда конюхи пойдут обедать, и всем верховым лошадям герцога рассек ноздри. Герцог в гневе хотел перевешать своих конюхов, только шут охладил его уже знакомой нам формулой: «Конюхи не виноваты, вышло так, что, когда кони господина герцога увидели мою бесхвостую и безухую лошадь, они так заржали, что порвали свои ноздри».
История фиалки
В венской церкви св. Стефана, у бокового входа Зингертор, в стене выдолблена готическая ниша, в ней вырезанный из камня могильный памятник: скульптура рыцаря во весь рост, покоящаяся на саркофаге, с маленьким каменным львом в ногах. В эпоху рыцарей подобного почета удостаивались только царствующие особы, военачальники, знаменитейшие мужи.
Этот памятник в Вене поставил герцог Отто Габсбург в 1334 году своему усопшему другу и наперснику Найдхарту Фуксу, придворному шуту.
Он был затейником высшего полета: поэт, эдакий трубадур, скатившийся до лизоблюдства, впрочем, у него был дворянский герб. Дворянин, на манер обыкновенного шута задевавший и ссорившийся с придворными. Зато свою дворянскую спесь отыгрывал на крестьянах. Он с таким упорством морочил их и злил, что они приклеили к его имени титул «притеснителя крестьян», Bauernfeind.
Скучающий венский двор использовал малейший повод развлечься. Таким поводом служил повторяющийся каждую вес-ну обычай выкапывать из пробуждающейся земли первые ростки фиалок.
