— Отличная идея. — На самом деле меня затошнило при одной только мысли о крепком кофе, а от вида пасмурного лица брата вообще захотелось провалиться сквозь землю.
— Он не должен был оставлять тебя одну, — процедил Джуд себе под нос.
— Да, но Пит думал, что так будет безопаснее для меня. — Я вытянула пальцы к обогревателю.
— Кто знает, что могло случиться. — Джуд нажал на газ. За весь вечер он не проронил ни слова.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ЧЕРИТИ НИКОГДА НЕ ПОДВОДИТ[6]
Я бесцельно прослонялась по дому целое утро, как призрак, с той разницей, что это за мной по пятам гнались привидения.
Все ночь напролет мне снилось лязганье машинной дверцы и таинственный звук, несшийся на высокой ноте непонятно откуда. Горящие глаза Дэниела вновь следили за мной, в них полыхало голодное пламя. Несколько раз я просыпалась, обливаясь холодным липким потом.
После полудня я села за сочинение о войне 1812 года, но то и дело устремлялась взглядом, а заодно и помыслами к ореховому дереву за окном. Переписав вступительное предложение в десятый раз, я мысленно дала себе пинка и спустилась в кухню, чтобы заварить ромашкового чая.
Пошарив в кладовке, я достала бутыль жидкого меда в виде медведя. Именно этот сорт я обожала в ту пору, когда готова была питаться одними бутербродами с заботливо срезанной коркой, щедро намазанными арахисовым маслом и медом одновременно. Но теперь масса, по каплям вытекавшая из бутылки в крепкий чай, показалась мне слишком тягучей и зернистой. Я завороженно наблюдала, как сгустки меда исчезают в глубинах дымящейся кружки.
— Найдется еще чайку?
Я подпрыгнула от неожиданности, услышав отцовский голос.
Стянув кожаные перчатки, он расстегнул шерстяное пальто. Его нос и щеки раскраснелись от мороза.
— Мне не помешало бы выпить чего-нибудь бодрящего.
— М-м-м, конечно, — я вытерла лужицу чая с кухонного стола. — Будешь ромашковый?
Папа сморщил красный, как у оленя Рудольфа,[7] нос.
— В шкафу был еще мятный, сейчас достану.
— Спасибо, Грейси. — Отец пододвинул себе стул.
Сняв с плиты чайник, я налила ему в кружку кипятка.
— Тяжелый день?
В течение последнего месяца отец был так занят сбором пожертвований и бесконечным чтением у себя в кабинете, что мы уже давно толком не разговаривали.
Папа обхватил пальцами горячую кружку.
— У Мэри-Энн Дюк опять воспаление легких. По крайней мере, очень похоже на то.
— Как жаль. Я заходила к ней только вчера вечером, она казалась усталой, но я и подумать не могла… Она поправится?
