— Не думаешь туда вернуться? — осторожно поинтересовался Митин. С одной стороны, ему самому ужас как стали интересны рассказы Мартинсона, с другой — он опасался, что группу снова закроют.
— Не-е-е… — замотал головой Мартинсон, — нечего мне больше в этой заднице делать. И никому не желаю там оказаться. И дожди там все время идут. А я ведь, ты знаешь, дождь терпеть не могу.
Образец № 1 — так про себя обозначили артефакт. И принялись изучать буквально на следующий день. Но…
Исследования эти практически ничего не давали, хотя действие его было налицо: регенерация живой ткани. Причем, практически моментальная. Даже самые страшные раны, нанесенные лабораторным крысам, он затягивал в течение пяти минут. Тем не менее, смертельные раны оставались таки смертельными и никого из животных оживить также не получалось. Не сращивал он и отрезанные конечности, хотя именно эта способность как будто бы должна была присутствовать.
Кроме регенеративного действия, артефакт не обладал никакими качествами. Интересно было, впрочем, что частички, легко отделяемые от основного куска, имели одинаковую силу воздействия, независимо от их размеров.
— Военные наверняка миллионы дали бы за столь чудодейственное средство от ран, — заметил Михеев.
После этого замечания Мартинсон стал прятать артефакт в сейф с кодовым замком.
Образец также не обладал радиоактивностью, как и заявлял Мартинсон в самом начале, так что первоначальная гипотеза о делении клеток, пусть и каким-то образом происходящем в нужном направлении, в результате облучения не подтвердилась.
Ничего не дали и рентгеновские снимки. Они нисколько не отличались от снимков обыкновенной глины, ради такого случая привезенной с загородного пруда самим Митиным.
При сильном нагревании, впрочем, артефакт напрочь терял все свои лечебные способности, не восстанавливались они даже после остывания. А вот заморозка до максимально доступных в лаборатории минус двухсот градусов никак на образец не действовала.
— Значит, — рассуждал Михеев, — дело тут не в самом молекулярном или атомарном строении, а скорее что-то химическое. Впрочем, точно мы это можем утверждать лишь после подробных спектральных анализов и молекулярных исследований.
— А провести мы их не можем… — удручался Митин.
Вариант с привлечением других лабораторий или даже институтов отпал сразу: шумихи в этом случае избежать бы не получилось, а Мартинсона по голове не погладили бы за незаконный вывоз артефакта…
