– Ладно, и далеко идти?
– Здесь совсем рядом. Эй, Август, что с тобой? Что за перепады настроения? У нас всё под контролем, наберись терпения и расслабься.
Мы прошли ярдов триста под плотным светом частых фонарей. Слишком светло, слишком неподходяще. Желваки сами собой напрягаются, голова тяжелеет. Напряжение крошит мою скорлупу изнутри, я не свожу взгляд с затылка Митиха.
Свет тускнеет, покрывается тёмными пятнами, чётко различима только фигура аронакеса. Тёмная, временами мутнеющая…
Ногти больно впиваются в ладонь.
Наконец, появляется шанс.
– Срежем здесь, – бросает Митих, ныряя в тёмный переулок.
Отличное место: сухое, вымазанное темнотой, пустынное. В тесном проходе попадаются мусорные баки, в них трясутся крысы, не боящиеся людей. Стены грязные, до них неприятно дотрагиваться.
Аронакес ловко протискивается меж баками и какими-то досками – мне приходится спешить, чтоб догнать его.
Он ничего не подозревает, когда вдруг в его спине оказываются десять дюймов бронзы! Вколотив Серую Лисицу под лопатку, я зажал горло аронакеса на сгибе руки. Митих принялся бороться, метать в меня локти. Надавив на нож, я толкнул мразь вперёд, затем резко развернул и впечатал лицом в стену.
С него свалилась шляпа, Митих попытался боднуть меня затылком. И тут я почувствовал, как тварь начала расти! Я провернул рукоятку ножа – сволочь заметалась изо всех сил, мне стоило огромного труда удержать её!
– Хромер… – прокряхтел демон со смесью ярости и недоумения.
Я ещё крутанул рукоятку, затем дожал последнее. С щелчком сработала магия ножа: демон, успевший набрать лишний фут роста, скукожился до человеческих размеров и обмяк. Нож застрял в его теле так крепко, что пришлось упереться локтём, чтобы его извлечь.
Как большая тряпичная кукла, Виктор ухнул в грязь переулка.
Я вернулся на улицу. Голова немного болит, я словно слышу назойливый мышиный писк прямо над ухом.
Сориентировавшись, я пустился бегом вглубь Фанека.
Я спускаюсь по лестнице, рассохшейся, готовой на днях развалиться на доски. Паркет под ногами молчалив, хотя от него и ждёшь самые ворчания. Здесь вечно темно.
Дверь гулко ухнула, вставая на место, охранник по привычке бросил на неё ничего не значащий взгляд и продолжил выковыривать лезвием кинжала грязь из-под ногтей.
На меня предпочёл не смотреть.
– Старшие здесь? – решил я доказать, что не пустое место припёрлось.
Охранник поднял глаза и подался назад. Затем взглянул на заветную дверь в ряду досочных перегородок.
