Внутри оказалось дёшево, скромно и пусто: ковры не ахти, почти никакой мебели, картины на стенах встречаются редко. Бросаются в глаза просто-таки колоссальные окна с тяжёлыми шторами да высоченные потолки. Если здесь не живут Исполины из Сухой трети[19], то хозяева явно жить не могут без простора.
Нас повели по коридорам, ширина которых позволяла двигаться, не нарушая боевой порядок. Затылок аж зачесался от непрестанных взглядов оружия. В конце концов, нас проволокли через всё здание, но подвели к громадным дверям, которые приветливо открылись ровно в тот момент, когда мы остановились перед ними. Сразу четверо слуг с трудом распахнули створки и разошлись в стороны. Нас ввели в просторный кабинет, справа и слева вдоль стен наставлены высокие шкафы для документов, прямо перед нами широкий рабочий стол, за которым не грех и устраивать званые ужины. Позади него, на фоне циклопического окна ходит взад-вперёд некая дама…
По доброй традиции я поспешил записать её в Монархи, не сразу вспомнив, сколько в Ордене было женщин…
Довольно высокая, чуть моложе сорока, полновата, с крупной причёской светлых волос, в очках, в сером наряде, невыразительном и грубом, какие повадились носить деловые женщины, число которых в последние годы стало увеличиваться. Движения у неё резкие, неприятные какие-то, словно перед тобой не совсем здоровый человек.
При нашем появлении она прекратила вытаптывать тропинку перед окном и обратилась к нам своё сведённое судорогой, натянутое лицо. Прищуренные глаза и стиснутые губы придают ей вид учительницы, готовой костерить непутёвых учеников. И, ей богу, чувствуешь себя одним из этих сопливый учеников.
– Его нет? – глупо спросил Рамон после затянувшегося молчания.
– Нет, он не пробыл здесь и трёх дней, – затараторила незнакомка. – Только подумай, я две недели тягалась то с валарийцами, то с наморцами, затем Монарх сажает меня подправить его бухгалтерию, а ещё этот профессор теперь укрывается у меня. Что на этот раз?
– Я думал, Монарх здесь…
– И ты привёл ему этих… как они зовутся… из Ордена которые. Отец мне говорил, что неправда, будто на Альбионе последний остался – я не верила. И вот за пару лет передо мной их целые шеренги промаршировали!
Рамон понял, что выслужиться перед Монархом не выйдет, а разговаривать с этой верещащей дамой о нас не выйдет. Поэтому он застыл, словно уткнувшись в тупик и по незнанию не способный развернуться.
– Эти ещё и в наручниках и… Чёрт бы тебя побрал! – вдруг в ужасе спряталась бухгалтер за креслом. – Ты притащил сюда динамит! Совсем ума лишился?
