«[...] Главная перспективная теоретическая задача, объективно поставленная развитием пограничных, психолого-физиологических исследований, состоит в том, чтобы осуществить как бы, "вертикальный синтез" различных уровней, на которых протекают процессы, реализующие психическую деятельность человека [...] Эта задача может быть выражена как задача выработки такого представления о структуре психической деятельности, которое раскрывало бы связи и переходы процессов, протекающих на ее различных уровнях» 17.
У нас нет возможности подробнее останавливаться здесь на этом вопросе, хотя к некоторым его аспектам мы еще не раз будем обращаться в дальнейшем. Однако уже теперь можно, по-видимому, заключить, что непосредственное восприятие человека. оставаясь именно непосредственным, не отвлекающимся от всей общественной и индивидуальной субъективности и не формулируя в чистом, абстрактно-логическом виде смысл тех или иных закономерностей внешнего мира (что свойственно абстрактному мышлению), в то же время не только способно эмоционально уловить воздействие существенных для человека закономерностей в воспринимаемых конкретных, единичных явлениях, но в значительной степени специфично этой способностью. Способностью, выросшей из опосредования и соответствующего развития непосредственного восприятия многими тысячелетиями общественной практики и всестороннего познания действительности. На этой чисто человеческой особенности непосредственного восприятия основывается, с гносеологической точки зрения, важнейшая форма общественного сознания — искусство, суть которого, в данной связи, заключается как раз в раскрытии более или менее глубоких общих закономерностей жизни непосредственно в явлении — в конкретном и единичном образе, созданном художником.
Как представляется в свете всего сказанного, мы имеем достаточные основания вернуться к размышлениям о внешнем источнике чувства красоты, сосредоточив внимание на втором из высказанных выше предположений. Именно, попытаться представить себе возможный характер некоей единой глубинной закономерности (подчеркнем еще раз: объективной, но не объективно-эстетической!), непосредственное воздействие которой на человеческое сознание всякий раз рождает в нас одно и то же ощущение красоты, несмотря на бесконечное многообразие самых различных и, казалось бы, не имеющих между собой сходных черт конкретных объектов восприятия, в которых эта закономерность преломляется. Напомним, что поиски единой объективной материальной причины всех бесчисленных, всякий раз уникальных случаев, рождающих тем не менее одно и то же чувство, — единственный путь материалистического решения проблемы, ибо, с точки зрения материализма, сознание раскрывает нам
