очень
нравится, что мы к нему испытываем глубокое субъективное чувство. (Уже поэтому, кстати, представляется ошибочным довольно распространенное мнение, согласно которому эстетические оценки подчас толкуются просто как превосходная степень каких-то иных оценок. Например, морально-этических: «прекрасный» человек — высшая оценка нравственных достоинств.) Не углубляясь пока в эту тему, согласимся. что эстетические оценки не количественно, по
качественно отличаются своей эмоциональной активностью, как бы особой общественно-человеческой содержательностью.
В этой связи логика поисков неких объективно-человеческих эстетических качеств в самой действительности может выразиться примерно в следующем рассуждении. Если в ощущении красоты присутствует качественно повышенное, особое общественно-человеческое содержание, значит, и в специфическом предмете, возбуждающем это ощущение, в объективно существующей красоте, чем бы она ни была, должно быть уже заложено некоторое человеческое содержание. (Именно оно-то и отражается в особенностях эстетической оценки.) Отсюда, естественно возникает и идея о «самопознании», «самоощущении», «самолюбовании» субъекта эстетического восприятия во внешнем мире, в «очеловеченной» и даже в «дикой» природе. Как мы увидим, подобная своеобразная логика, наделяющая внешний мир субъективными характеристиками его отражения в сознании человека, вновь воспринимаемыми уже как объективное содержание действительности, не только по случайна при определении объективно-эстетического предмета, но и является единственной возможной здесь логикой. Что в то же время еще вовсе не свидетельствует о ее правильности. Но об этом ниже.
Необходимость поиска особого объективного человеческого эстетического содержания действительности подсказывается, на первый взгляд, и классической эстетикой.
«Всеобщая и абсолютная потребность, из которой проистекает (с его формальной стороны) искусство, — пишет Гегель в разделе «Художественное произведение как продукт человеческой деятельности», — заключена в толе факте, что человек является мыслящим сознанием, то есть что он творит из самого себя и для себя то, что он есть и что вообще есть. Вещи, являющиеся продуктами природы, существуют лишь непосредственно и однажды, но человек как дух удваивает себя: существуя как предмет природы, он существует также и для себя, он созерцает себя, представляет себе себя, мыслит, и лишь через это деятельное для-себя-бытие он есть дух.
