– Взгляни, я там тебе оставила записку с очередными предложениями.
Я кивнул в ответ Ларисе, и отприбыл от их творческого междусобойчика.
И подойдя к роялю, за которым еще совсем недавно сидела Лариса, обдумывая предложения по организации предвыборной компании владельца пивных заводов и сетей специализированных магазинов, понял, что ее мысль работала в самом лучшем на свете направлении.
На листке бумаги в клетку были выписаны слова, сочиненные моей поэтессой для меня:
Отбросив все сомненья на закланье,
Оставив все текущие дела,
Хочу с тобою встретиться в желании.
Переплести и души, и тела…
…Время общения с кандидатом в депутаты подошло к концу, и прощались мы как закадычные друзья.
А когда напоследок я, чувствуя, что в глупости переборов не бывает, внес предложение:
– На концертах мы можем организовать лотерею. Разыграем подарочные бутылки с пивом на этикетках которых будут ваши предвыборные портреты, – то удостоился искренней похвалы:
– Вот видите, Петр, с вами, оказывается, можно разговаривать серьезно.
А то, что вы говорили раньше – это, знаете, спорная правда.
В ответ на эти слова кандидата в депутаты я промолчал, потому что знал, что спорной считает правду только тот, кто ее не любит.
– Хорошо пообсуждали дела, – сказал кандидат в депутаты, выходя на крыльцо и пожимая мне руку на прощанье, хотя его лицо говорило: «На кой черт я сюда приперся?»
Да и вообще, за все то время, что шли наши переговоры, пивному королю ни разу не удалось стать просто человеком. Он все время был богачом…
…Уже садясь в машину, будущий крупный чиновник очень серьезно пообещал:
– В самое ближайшее время увидимся! – Но я, как и всякий человек, не только существующий, но и живущий в России, не придал его словам никакого значения.
Российские чиновники дают слово не для того, чтобы его сдержать, а для того, чтобы его дать.
А потом – забыть.
Я давно заметил, что мне совершенно неинтересно то, что говорят российские чиновники.
Хотя бы потому, что российский чиновник – банальный врун.
И – небанальный лжец…
…Но это было еще не все.
Аркадий, прощаясь со мной, задал мне самый неприятный вопрос, какой только можно было задать россиянину.
А может, только россиянину и нужно задавать такие вопросы:
– Россия умрет? – В ответ я вынужден был подбирать слова, как подбирают дешевые очки – не для того, чтобы видеть лучше, а для того, чтобы просто видеть:
– А разве такая страна, как Россия, есть?
Разве можно назвать страной то, где нет правоохранительных органов и армии? То, где нет системы образования и здравоохранения?
