То есть для того, чтобы бизнесом занималось больше людей.
И большее число людей могло реализовывать свою инициативу.
А значит, большее число людей получало бы прибыль.
Налоги приносят пользу государству, если это налоги с прибыли, получаемой людьми, а не с зарплаты, которую платит само же государство.
Если сейчас для того, чтобы организовать свой бизнес, а значит, платить государству налоги, человек должен платить государственным чиновникам взятки, государство останется без налогов. И без человека.
– Вы так думаете? – Так думаю не я, а весь цивилизованный мир…
…Впрочем, сейчас мне не хотелось говорить об экономике, хотя один наш разговор с моим другом Васей Никитиным, я вспомнил:
– Да он глупый, как футболист, – сказал я, сейчас не вспомню о ком и по какому поводу. И Василий усмехнулся ему в ответ:
– Тот, кто говорит о глупости футболистов, просто не знаком с нашими экономистами…
– …Но сейчас я хотел бы поговорить с вами о другом, – сказал я.
– Ну, давайте, – ответил мне кандидат в депутаты, явно ожидая от меня какого-то подвоха.
И это было видно по напряженному выражению, появившемуся на его лице:
– Только помните, что я иду в политическую партию.
– Ну что ж.
Мы постараемся сделать так, чтобы в эту партию вам было с чем прийти…
…Я не собирался агитировать за партию.
Я хотел дать возможность его партии сказать что-то разумное.
И вразумительное.
Впрочем, похоже, до всего этого было еще очень далеко…
– …Петр, а вы, похоже, не очень любите основу всякой власти – чиновников России? – спросил наш гость, хитро глядя мне в лицо. И по его лицу я понял, что он ожидает – каким образом я стану выкручиваться, в поисках ответа на его вопрос:
– А как же – патриотизм?
Я мог бы ничего не говорить в ответ, хотя бы потому, что второй день передо мной размахивали патриотизмом, как торбой, расписанной неумелой рукой.
Но я ответил, не утверждая, а предлагая подумать не над ответом, а над вопросом:
– Возможно, чиновники сами привели к тому, что люди, любящие Россию, вынуждены не любить чиновников.
Так уж получилось, что мы жили в стране, в которой о любви к чиновничеству можно было и не говорить. Лично я вполне удовлетворился чиновниками, которых я бы не презирал.
– Да, и вообще, – добавил я, видя, что мой собеседник примолчал, и пробуя перевести разговор в шутку, – безразличная к народу власть сделала народ безразличным к себе. А любовь к власти – стала беспробудной.
– Похоже, что вы хотите, чтобы власть работала не на страну, а на вас? – наш гость решил, что его подозрение в моей личной заинтересованности будет серьезным аргументом.
