– Разве усилием воли можно вылечить обыкновенный насморк? – пожал плечами Григорий.
И я тоже пожал плечами.
Не в знак солидарности, а потому, что больше ничего не оставалось потому, что я знал, что водка сильнее человека…
– В Калуге есть хорошая больница, я навел справки, – вот так вышло, что Григорий уже навел справки, а я всего лишь занимался воспоминаниями…
– А, что – Москве разве ничего подходящего нет?
– Все очень или дорого, или халтурно.
А Калуга еще не слишком сильно испорчена рыночной демократией в медицине…
…Разумеется, никто из нас не имеет ничего против рыночной демократии.
Помню, как при мне, еще несколько лет назад, кто-то спросил Васю Никитина:
– Вы за правых или за левых? – и Вася ответил:
– Мы – за правых.
Больше того, лично я, иногда оказываюсь даже несколько правей, чем здравомыслие…
– …Петра возьмем с собой? – спросил я Гришу. Хотя, ответ был очевидным.
Петр – единственный известный мне человек, который сохранил принципы. Правда, он ни за что не признается в этом, если его спросить, потому, что принципы это инструкции для тех, кто боится быть правым сам по себе.
Однажды, он даже сказал мне:
– Принципы нужны только тем, у кого их нет.
И, не смотря на наличие принципов, Петр остался нормальным человеком.
– Конечно, позовем Петра, – ответил Григорий, – Должен же среди нас находиться хоть один интеллигент. Хотя он и связался с Галкиной.
Про связь Петра с Галкиной я ничего не знал, и удивился потому, что все знали, что Петр и Галкина – враги такие, что водой не разольешь.
Правда, виду не подал.
Но мне тоже захотелось внести свою лепту в критику друга:
– Петр, конечно, интеллигентный человек, хотя он и смотрит телевизор…
…Когда Петя приехал, Гриша рассказал ему про калужскую больницу, и про научные разработки тамошнего врача, а я зачем-то прибавил:
– Говорят, что современная наука способна решать все проблемы не только прошлого, но, даже, будущего.
– А нынешнего? – спросил Петр. А потом, помолчав, добавил:
– Что-то я не слышал ни про одного покойника, которому помогли бы врачи…
