– Иди-иди, девочка, – зловеще произнесла очковая змея, поправляя съехавший на кости ягодицы нулевой бюстгальтер. – Еще напляшешься.
– Урода или имбицила? – спросил Педседатель.
– Практически здорова! – взревел взбешенный Аким.
– Ага, щас! – возразил крючконосый. – Я тут… в другой комиссии… меня всюду, с удовлетворением… спрашиваю у одного маломерки – поверите? – простейше – куда текут реки знаний? Так молчок.
– А куда это они у тебя текут? – подозрительно прищурился на первого вислоухий. – Куда это мимо народа?
– Не ваше дело, – был ответ, и двое смертельно сцепились. – Это вы народ!
Вислоухий взбеленился и полез на крючконосого:
– А с тобой уже раньше наблюдалось: спрашиваешь школяра – кто больше любит, мы – НАШЛИДа, или НАШЛИД нас. А сам ответь перед Комиссией.
– Вывести этого ушастого вон! Долой! – вскричал противник, почти клюя соседа носом. – Такого не знать. Не знает простейшую: эта любовь неизмерна, и тут и там – безмерима. А кто мерит, мерин, того под угол зрения. Померить хотел, жук косоглазый?
– Протестую, – застучал ушами вислоухий. – Этот тоже подрывник задает простейшие вопросы реально специально. Задал: цвета флага северных, это и сосунок догадается. Снег – белый, тайга зеленая, а мишка бурый. А сам отвечает серобурмалиновый. Какой малиновый? Сам ты, вон, малиновый.
– Ну нет, этого я так не оставлю, все опишу про твои инсинуции: про день круговорота знаний и День колобка, не отвертишся органам.
Пришлось председателю разводить крикунов:
– Молчать! Все вы тут с совещательным голосом. Молчать, а то с вещами, и добрая дорожка…
Я, крадучись, вышел из аудитории-амфитеатра, сел на скамью в углу и погрузился в то, что другой постеснялся бы обозвать мыслями.
Через час заседание завершилось, и комиссонеры, дружно переругиваясь, вывалили из зала. Аптекаря не было. Я спустился вниз и нашел учителя, полуслезшего с кресла, полулежащего на грязном паркете в плачевном состоянии.
– Домой, Петруха, – просипел аптекарь, хватаясь за сердце. – Домой…
Как мы добрались до подсобки-првизорской – русская песня. Лишний раз напоешь ее – диабет, другой раз растянешь – перфорация желудка, невзначай затянешь – сыпь по всей роже и струпья на совести. Доползли, подрядив самоходную тачку в Фундаментальном гараже. Работает безотказно на тягловой силе силоса.
– Я вижу, ты с новостями, – прохрипел Аким, рухнувший на диван и обложенный Дорой грелками и травами на вены ног и мазями на спину. – Говори, а я посплю. Мне тебе тоже нужно… сегодня… все… – и уснул.
