Я старался вселить в людей ощущение уверенности и надежности, и судя по всему, они относились ко мне с уважением и понимали необходимость беспрекословного подчинения. Единственное, что не нравилось моим бойцам и даже вызывало молчаливое раздражение, – это отсутствие похвалы. Сухарь я, сухарь! Мне об этом говорил замкомдив, он ведь тоже инструктировал группу и с каждым беседовал по отдельности. Вот они ему и изложили свои впечатления обо мне. Излишнюю мою суровость отметили и во время учебных занятий, и позднее, когда формировалась группа. В такие моменты люди обычно устанавливают не только профессиональные, но и человеческие контакты, я же оставался сух и официален. И делал это специально.
Раздумывая о предстоящем задании, я чувствовал, что владею не всей информацией. Еще в кабинете у начштаба мне показалось, что упоминание о предыдущей группе было излишне коротким, а полковник чего-то недоговаривает. Это непонятное, неуловимое «что-то», а также не совсем ясно очерченная цель вызывали сильное беспокойство. Однако обдумывание позавчерашнего разговора ничего нового не приносило, а опасность от моих догадок ничуть не уменьшалась – ведь моей группе предстояло прочесать огромную, покрытую глубоким снегом территорию. Прогноз безоблачной погоды не обещал, так что в предстоящих условиях связь между участниками похода окажется, скорее всего, весьма ненадежной. Если поиск не увенчается быстрым успехом, не менее остро может встать и вопрос питания: с учетом необходимого запаса взрывчатки и личных боекомплектов больше пятидневного запаса сухарей и сала взять с собой мы не могли. А «гулять», может быть, придется не меньше восьми-десяти дней, и это еще при нормальной погоде. Остается надеяться на быстрое обнаружение следов пребывания предшественников да на группы поддержки, курсирующие около границы, хотя этот вариант нежелателен.
Возможная засада с противоположной стороны также не предвещала ничего хорошего. Период враждебных отношений с «большим братом» в общем-то позади, но это совершенно не означает, что в случае столкновения вылазка на чужую территорию будет расценена как дружеская шалость. Азиат – он и есть азиат… Что коммунисты, что капиталисты – невелика разница, когда речь идет о вековых традициях отношения к противнику: после перестрелки захватят и будут потешаться всласть до той поры, пока пытки, на которые они великие мастера, не превратят человека в животное.
Я прошел в кабину вертолета и некоторое время молча смотрел на вихрь снежинок за бортом.
