— Ах, но ты будешь настоящим . — Нет!
— Нет? Я — твой Бог!
— А я мой я. Я не пророк. Я не могу даже писать. Я не умею читать. Никто не станет меня слушать. Ом оглядел его снизу вверх и обратно. — Должен заметить, ты не тот избранный, которого избрал бы я. — сказал он. — Великие пророки имеют видения. — сказал Брута. — Даже если они… даже если ты не говоришь с ними, у них есть что сказать. Что могу сказать я? Мне нечего сказать ни одному человеку. Что я могу сказать?
— Веруй в великого Бога Ома. — сказала черепаха. — И что потом?
— В смысле, и что потом?
Брута мрачно посмотрел на темнеющий двор. — Веруй в Великого Бога Ома, или будь поражен молнией. — сказал он. — По мне, так хорошо. — Так всегда и должно быть?
Последний луч солнца вспыхнули на статуе в центре двора. Она была неуловимо женской. На ее плече сидел пингвин. — Патина, богиня Мудрости, — сказал Брута. — С пингвином. Почему с пингвином?
— Понятия не имею. — поспешно ответил Ом. — Ничего мудрого в пингвинах нет, так?
— Не думай так. Разве что ты учел тот факт, что никто не повезет их в Омнию. Очень мудро. — Брута!
— Это Ворбис. — сказал Брута вставая. — Могу ли я покинуть тебя?
— Да. Здесь еще осталось немного дыни. Вернее, хлеба. Брута вышел в сумерки. Ворбис сидел на скамейке под деревом, прямой, как статуя, в полумраке. — А, Брута. Составишь мне компанию во время небольшой прогулки. Подышим вечерним воздухом. — Да, лорд. — Тебе понравилась поездка в Эфебу. Ворбис редко спрашивал, если мог сделать утверждение. — Это было… интересно. Ворбис положил одну руку на Брутино плече, а другой подтянулся к своему посоху. — И что ты думаешь? — спросил он. — У них много богов, на которых они обращают много внимания. — сказал Брута. — И они ищут неведения. — И, будь уверен, найдут его в изобилии. — сказал Ворбис. Он указал посохом в ночь. — Пошли, погуляем. — сказал он. Где-то в темноте слышался смех и звон посуды. Густой запах ночных цветов висел в воздухе. Запасенное дневное тепло, излучаемое камнями, превращало ночь в подобие благоухающего супа. — Эфеба глядит на море. — сказал Ворбис через некоторое время. — Видишь, как она построена? Все на склоне холма, со стороны моря. Но море изменчиво. Ничто постоянное не приходит с моря. В то время как наша дорогая Цитадель глядит в глубокую пустыню. М что же мы тут видим?
Инстинктивно обернувшись, Брута взглянул через верхушки крыш в черный провал пустыни на фоне неба. — Я вижу вспышку света. — сказал он. — И снова. На склоне. — А. Свет истины. — сказал Ворбис. — Так пойдем вперед встретить его. Проведи меня ко входу в лабиринт, Брута. Ты знаешь дорогу. — Лорд? — сказал Брута. — Да, Брута?
